Наследник

— Даже если и так, какая теперь разница, — вдруг весело заметила она. — Я поняла: это плата за успех, который появился, как гость, которого уже перестали ждать. Хорошо, обошлось без лишней шумихи. По правде говоря, от этой постоянно завидующей и интригующей богемы у меня накопилась такая усталость, что уже никакое звание не спасло бы. В последние разы шла на сцену, как на Голгофу, — Юлька снова жалобно всхлипнула. — В гримёрках, будто специально сговорились, не замечает никто, только разговоров, у кого какой любовник, да сколько пар колготок с последних зарубежных гастролей привезли. Хочется общаться с обычными людьми, ходить в кино, знать, что в мире происходит, за столом есть всё подряд. Я не Максимова и не Плисецкая, без меня балет никуда не денется…

Слушая жену, Павлик только кивал, не зная, радоваться внезапному концу её карьеры или огорчаться. «Ещё на прежнем кураже находится. А завтра, послезавтра, когда не нужно будет спешить на репетицию или спектакль, и она поймёт, что больше никому не нужна, как заговорит?»

— Никогда не задумывалась, как обычные простые люди живут? — осторожно поинтересовался он. — Юлька недоумённо помотала головой. — Так вот, небольшая часть: инженеры, врачи, учителя, крутятся, как белки в колесе, между домом и работой. А среди работяг поговорка ходит: «Спасибо партии родной за доброту и ласку. Всю неделю водку пьём, по воскресеньям красное». Нам с тобой это не грозит, — успокоил он жену, — зарплаты не хватит…

XIV

Перед новогодними праздниками Алевтина не выдержала и позвонила сама. Трубку сняла Лена и долго односложно пикировалась с матерью. Стараясь не вслушиваться, Женька включил телевизор погромче. Неожиданно дочь вернулась в комнату:

— Она уговаривала встречать Новый год у бабушки. Я отказалась. Теперь хочет с тобой поговорить…

Женька, нехотя поднялся с дивана.

— Смотрю, хорошо устроился. Воспользовавшись моим отсутствием, зашёл на минутку и остался, — раздался в трубке хорошо знакомый недовольный голос.

«Говорит так, будто только вчера расстались, — с раздражением подумал Плесков. — Хотя бы, поздоровалась для начала»…

— Теперь, полагаю, квартиру менять начнёшь?

— Во-первых, здравствуй, — ответил он спокойно, как только мог. — И, во-вторых, для размена нам надо развестись, а позориться на старости лет неохота…

— Ладно, после праздников обсудим, сейчас у мамы со здоровьем неважно, — она бросила трубку.

«Горбатую могила исправит», — в сердцах подумал Женька и стал укладываться. Назавтра предстоял последний в уходящем году вояж за грузом.

Выезжать пришлось затемно. Снег валил всю ночь, на занесённой колее «четвёрка» вихляла и пробуксовывала, то и дело норовя заглохнуть. Чудом избежав пары столкновений с грузовиками, Плесков, наконец, вырулил на магистраль. Вокруг царило белое безмолвие. Мелькающие деревеньки походили одна на другую. Только когда окончательно рассвело, Женька с превеликими трудностями отыскал нужный поворот, и заметив у обочины знакомый трейлер, въехал на таможенную площадку. Оформив необходимые документы, они тронулись в обратный путь. Дорогу к тому времени успели укатать, и Плесков не спеша двигался вслед за трейлером. Когда проезжали пост, ему мимолётом показалось, что инспектор, проводив машины долгим изучающим взглядом, опрометью кинулся в будку звонить.

Уже за следующим поворотом к ним в хвост пристроилась неприметная темно-серая иномарка с тонированными стёклами. Дождавшись, пока трасса расширится, она спокойно обошла по левой полосе Женькину «четвёрку» и догнала трейлер. Из-за опущенного стекла высунулась рука, требуя немедленно припарковаться. Почуяв неладное, водитель трейлера добавил ходу и неожиданно резко свернул на показавшуюся просёлочную дорогу. Вильнув на вираже, иномарке пустились за ним в погоню. Женька вынужденно устремился следом. Дальнейшее больше напоминало гонки в американском кино. Задок трейлера вихлял, перекрывая узкую полосу, а иномарка безуспешно пыталась его обогнать. В какой-то момент ей это почти удалось, но тут дорога круто вильнула вправо. Трейлер занесло, прицеп потащило юзом, и он с глухим стуком снёс иномарку в кювет. Повиляв по инерции между ухабами, та наткнулась на небольшой холмик, и, несколько раз перевернувшись, завалилась набок. Следующий в хвосте Женька, с трудом успев затормозить, только проводил её взглядом.

Водила выскочил из кабины трейлера и кинулся к «четвёрке»:

— Живой? — Весь мокрый от напряжения, Плесков, в ответ только кивнул. — Срочно дуем отсюда, это бандюки местные. Месяца два назад предупредили, чтоб больше в этих краях не появлялся. Когда очухаются, нам с тобой несдобровать!

— А если искать будут потом? Номера ведь запомнили.

— Я их номера тоже запомнил. В Москву приедем, сообщу кому следует. ГАИ вызывать нельзя, груз проверят, а накладные скорей всего липовые. Хозяева за это по головке не погладят. Своим передай, больше на шермачка ездить нельзя, лавочка накрылась, ну решай!

Плесков повернул ключ зажигания, мотор работал ровно:

— Дорогу знаешь, чтоб ментам особо на глаза не попадаться?

Водитель кивнул: