Наследник

Он задержался на неделю у матери и, удостоверившись, что бабка с внучкой нашли общий язык, вернулся в Москву. Машину перед отъездом Женька оставил на стоянке, и теперь размышлял, ехать к Софье на ней или спуститься в метро. «Сейчас на Павелецком пассажиров совсем мало. Если надумаю подхалтурить, придётся снова сюда возвращаться. Схожу, только гляну», — решил он, наконец.

Удостоверившись, что с машиной всё в порядке, Женька задумался о будущем. Перед отъездом события развивались с такой угрожающей скоростью, что в какой-то момент он потерял над ними контроль, а когда увидел полуголую обкуренную Ленку, беспомощно ищущую свою одежду после ночной оргии, и вовсе потерял голову. Теперь предстояло оценить масштабы потерь. Первым делом он набрал номер знакомого банкира. Телефон долго не отвечал, потом отозвался голосом какой-то старушки.

— Они за границей, — прошамкала она в трубку.

Тогда Женька позвонил сыну.

— Папа, я не могу сейчас разговаривать, у меня клиенты, — ответил Лёшка тоном преуспевающего бизнесмена. — Обсудим наши дела как-нибудь на днях. Надеюсь, с Леной всё в порядке.

Поняв, что обложили со всех сторон, Женька в сердцах бросил трубку. Итог был неутешительным: после пары-тройки лет кажущегося благополучия, он вернулся к тому, с чего когда-то начал. Плесков вспомнил про недавний разговор с дядей Сашей о загранице. Теперь и туда путь заказан…

После обжитой материнской квартиры, в которой из всех уголков пахло прежней уютной жизнью, возвращаться назад к Софье не хотелось. «Не с повинной же к Алевтине идти? — с горечью подумал Женька, продуваемый насквозь сырым мартовским ветром. — Дожил, голову приткнуть некуда»…

Софья не ждала его так скоро и объявилась только в первом часу ночи. Они вяло отметили его возвращение и, не раздеваясь, прилегли на кровать. Заметив, что Софья время от времени бросает на него тревожные взгляды, и предвкушая грядущее выяснение отношений, Женька достал мятую пачку «Явы» в надежде найти там ещё пару сигарет и обнаружил, что она пуста. Разминать и тянуть засохшие «бычки» не хотелось. Накинув на свитер куртку, он двинулся к ближайшему ночному ларьку. Когда до светящегося прилавка оставалось рукой подать, из переулка, наперерез, выскочила чёрная «Ауди».

— Документы предъявите, уважаемый! — вальяжно обратился к нему выскочивший оперативник в омоновской форме.

Плесков похлопал по карманам:

— Дома забыл, извините ребята, — виновато ответил он.

— Поехали в отделение, там разберёмся, — заявил дюжий оперативник и почти силком затащил его на заднее сидение.

«Ауди» рванула с места и понеслась по улице. Внезапно впереди, метрах в десяти шагнул на мостовую с тротуара какой-то мужчина. Он немного покачивался и шёл прямо на них. Не успев затормозить, «Ауди» ударила его капотом с такой силой, что он подскочил на полметра над землёй, и рухнул, как мешок с костями на мостовую. Выругавшись, менты заглушили двигатель и бросились к упавшему. «Ему конец, и мне, после этого, тоже», — словно пулей от виска к виску прожгла Плескова страшная мысль. Резко пригнувшись за сидением, Женька нащупал клавишу на ручке двери, та неохотно поддалась. Тогда он, стараясь не шуметь, на четвереньках выполз из машины. Ближайший двор темнел совсем рядом. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он сиганул через невысокий смерзшийся сугроб у тротуара, и понёсся по двору, сколько хватало сил. Увидев, что клиент ударился в бега, менты бросили труп и устремились в погоню. Бежали они споро, дробный перестук шнурованных ботинок гулко отдавался в вымершем переулке. Поплутав с полминуты между домами, Женька понял, что далеко уйти не удастся. Недолго думая, он нырнул в первый попавшийся подъезд и замер в закутке под лестницей. Менты по инерции проскочили мимо и, сообразив, что беглец где-то затаился, стали обходить двор.

— Ну его к чёрту, он из местных, куда денется, отыщем завтра днём, — услышал Плесков совсем рядом. — Давай лучше труп приберём, пока не появился кто-нибудь.

Когда их шаги стали едва слышны, Женька, сам не понимая зачем, осторожно двинулся следом. Проделав по наитию обратный путь, он осторожно выглянул из спасительного двора. О происшедшей трагедии ничего не напоминало, на дороге царила прежняя тишина. Пошарив взглядом, он вдруг заметил у обочины поблёскивающий в фонарных лучах небольшой тонкий пакет. «Выпал от удара у этого несчастного», — сообразил Плесков и поднял его. Внутри пакета, среди каких-то бумажек, находился паспорт. Женька полистал страницы: «Обнорский Павел Романович, Старый Толмачёвский переулок, это же совсем рядом», — подумал он, и влекомый какой-то неведомой силой, двинулся по указанному адресу.

Стучать в замершую в предутреннем сне квартиру пришлось довольно долго. Наконец, вдали послышались шаркающие шаги, и обшарпанная дверь открылась.

— Павлик? Говорил, минут на пятнадцать выйдешь, а уже два часа прошло. Ключ в двери позабыл, и выпил опять, — поглядев с укоризной на Плескова, — произнесла подслеповатая старушка и кивнула в самый конец коридора, заставленного старой рухлядью…