Наследник Атлантиды

— Идиотство, — буркнул Панарин. — Детский сад. Ладно, через пять минут жду тебя и все материалы по Верменичу у себя в кабинете.

Сергей хотел было пробормотать, что пять минут — это слишком мало, но полковник уже отключил связь. Значит, оставалось только одно — как следует поторопиться.

Как и ожидалось, он опоздал. Панарин сердито зыркнул на вошедшего капитана, кивнул в сторону стула, жестом указал на изрядно отощавшую папку с документами. Раскрыл, углубился в чтение. Бумаги пролистывал быстро, некоторые удостаивал лишь мимолетного взгляда, в другие вчитывался. Несколько раз многозначительно хмыкал... Сергей молчал, ожидая вопросов, но вопросов пока не было. В том, что они будут, он не сомневался и уже мысленно прокручивал в голове возможные варианты ответа, упрекая себя за то, что не занялся приведением дела в божеский вид раньше, не придумал более убедительных отмазок. При ближайшем рассмотрении, вероятно, вся его версия, приготовленная для начальства в дикой спешке, рассыплется как карточный домик.

Внезапно в голову пришла мысль... дикая, сумасшедшая. Но... Он взглянул на часы. Половина второго.

— Игнат Семенович, можно вопрос?

— Да? — оторвал взгляд от бумаг Панарин.

— Вы как-то говорили, что у вас приятели в полиции по всему миру?

— Допустим, — медленно протянул полковник.

— Тут вот какое дело, Игнат Семенович... — Капитан на мгновение замолчал, затем, собравшись с духом, выпалил: — Мне нужна ваша помощь. Очень нужна... и при этом я толком не могу ничего объяснить.

Панарин молчал, сверля подчиненного тяжелым взглядом. А тот заторопился, спеша выложить свою просьбу до того, как полковник взорвется и сорвется на крик. В принципе Панарин был вполне приемлемым начальником. Подчиненных особо не гнобил, при необходимости — поддерживал. Перед начальством спину гнул не более необходимого — обойтись без этого вообще можно только в сказках, да и то... для детей. В реальности все сложнее, и тот, кто не умеет хотя бы в какой-то мере подлаживаться под желания вышестоящего руководства, вряд ли долго засидится в своем кресле. И это бы еще полбеды, ко когда гнев высшего начальства обрушивается на голову руководителя, то немало перепадает и его подчиненным. Хотя терпение его было небезграничным.

— Семеныч, дело такое... — В принципе при беседах наедине Панарин не возражал против некой фамильярности. — Сегодня, примерно час назад, из Шереметьево-2 вылетел самолет. На борту — три... человека. Очень похожие, видимо, близнецы. Братья Баскит — Монтгомери, Стивен и Джейкоб. Вернее, выдают себя за братьев, но есть подозрение, что это не так. Хотя не так уж их генеалогия и важна. По паспортам — граждане США. Через девять часов с мелочью самолет сядет в Вашингтоне. Мне нужно... мне очень нужно знать, куда они отправятся дальше. Семеныч, вопрос жизни и смерти... клянусь чем угодно! От этого зависит... черт, ну не могу я объяснить, шеф, не могу. Сейчас — не могу.

Полковник молчал, лишь слегка изогнул бровь, тем самым выражая свое скептическое отношение к эмоциональной речи Сергея.

— Шеф, вы можете поверить на слово, что это очень важно?

На скулах полковника заиграли желваки, но он сдержался.

— Доверие, капитан, вещь относительная. Есть люди, которым я доверяю во всем, а есть некоторые... не вполне добросовестные сотрудники, которые достаточно долго испытывают мое терпение.

— О черт... Семеныч, я понимаю, что опер из меня тот еще. Но сейчас дело и в самом хм... деле серьезное. Я нащупал такое... такое... ну первый и последний раз!

— Первый? — хмыкнул Панарин.

Сергей помолчал, затем, вдруг посерьезнев, твердо заявил:

— Игнат Семенович, я вот что скажу. Если это дело окажется пшиком, я... я рапорт напишу. На увольнение. А если нет... то вы меня поймете. Я все расскажу... потом. Чесслово.

— Насчет рапорта, это ты серьезно?

— Хотите, хоть сейчас напишу. Без даты. Только помогите!

— Ну что ж. — Панарин потянулся к телефону, снял трубку и принялся ритмично постукивать ею по столу. — Я тебе кое-что скажу, Сережа, и постарайся не корчить из себя обиженного. Я тебя не уважаю. Ты парень неплохой, но ты дерьмовый опер, а здесь у нас дерьмовым операм не место. Здесь надо работать, а не витать в облаках, чем ты и занимаешься в последнее время. И в предпоследнее тоже. И выгнать тебя взашей я тоже не могу, и ты прекрасно знаешь почему. Ты приходишь на работу трезвым и почти всегда вовремя. У тебя нет успехов... но нет и серьезных проколов. Потому что ты ничерта не делаешь. Так всегда получается, Сережа, кто не работает, тот не проваливается. Я помогу тебе... но рапорт ты мне и в самом деле напишешь. С открытой датой. И если ты только дашь мне повод... а ты его дашь, я в этом не сомневаюсь, я впишу туда нужное число.

— Я...