Наследник Атлантиды

Весьма вероятно, что разговор был о чем-то важном, и ответы шефа не предназначались для посторонних ушей, но Сергей мог бы голову отдать на отсечение, что звонок связан с Верменичем. В конце концов райотдел просто обязан был сообщить в ГУВД об убийстве, кто-то из оперов непременно выедет на место происшествия в составе бригады. И по меньшей мере странно, что этим «кем-то» не станет Бурун. По-хорошему, Панарин должен был сейчас отправить Сергея на выезд...

Или не должен был?

Медленно тянулись минуты. В приемную зашел Митька Прохоров, сунул Сергею вечно потную ладонь и скрылся за дверью. При первом знакомстве Прохоров всегда производил одинаковое впечатление на собеседника — впечатление недалекого, затурканного работой, уставшего и ненавидящего все на свете мента. Его не принимали всерьез... некоторое время. Потом, как правило, об этом жалели. Прохоров, вполне заслуживающий свое совсем неоригинальное прозвище Коломбо, был одним из самых результативных оперов Панарина.

Прохоров пробыл в кабинете долго — минут двадцать, что почти вчетверо превосходило срок, необходимый для получения инструктажа перед выездом на место происшествия. Выйдя, он бросил на Сергея странный оценивающий взгляд, чуть заметно покачал головой и, ни слова не говоря, ушел.

Снова очутившись в кабинете Панарина, Сергей поразился, насколько мрачно выглядел Игнат Семенович.

— М-да... знаешь, Бурун, ты, похоже, влез в самое большое на моей памяти дерьмо. Итак, поступило сообщение об убийстве. Убита... что стоишь, глаза долу опустив? Сказать, кто? Или знаешь?

— Знаю, — сухо пробормотал Сергей, прекрасно понимая, что отпираться попросту глупо.

— Угу, так я и думал. И еще у меня есть совершенно необоснованное предположение, что твое, капитан, отсутствие сегодня с утра на работе чем-то связано с этим убийством. Дом хоть осмотрел?

— Да, — ляпнул Сергей и почувствовал, что краснеет. Нет, прав полковник, во всем прав. Нельзя работать опером уголовного розыска, не умея как минимум держать язык за зубами.

— Докладывай...

Мысленно махнув рукой на перспективу и в дальнейшем работать в этих стенах, Сергей приступил к отчету. Разумеется, он сказал не все... но достаточно, чтобы и без того мрачное настроение шефа сменилось острым приступом мизантропии. Казалось, от взгляда Панарина вот-вот начнутся дымиться обои.

— Значит, резюмируем. Ты обнаружил убийц и дал им уйти. Не просто уйти, хрен бы с этим, а покинуть страну. Ты проник на место происшествия, наследил...

— Не наследил...

— Несущественно, твоих отпечатков, как я понимаю, там найдут полный комплект, и по ним тебя вычислят на раз. Теперь понятно, откуда появился этот рапорт. В райотдел об убийстве ты сообщил или Юшков?

Бурун тяжело вздохнул.

— Значит, ты. Ясненько... Значит, так, капитан, сейчас я тебе объясню, чем все это для тебя закончится. Следственно-оперативная группа твою личность установит уже сегодня. Если эта твоя седая троица действовала грамотно, то они-то следов не оставили, значит, ты будешь главным подозреваемым. Это тебе обеспечит как минимум допрос... и полиграф. Продумай все, что ты будешь говорить. Этот рапорт мы сейчас завизируем... — Полковник поиграл желваками и нехотя добавил: — Тем числом, которым он зарегистрирован, так что алиби на пальчики у тебя будет. Не железное, но все-таки. С полиграфом сложнее... ладно, там видно будет. Прохоров сделает, что сможет, постарается забрать дело к нам.

Этот жест Сергей оценил по достоинству. Взвалить на себя заведомый «висяк» — это дорогого стоило. Особенно с учетом постоянных претензий по части раскрываемости. В будущем, вероятно, самому Буруну это аукнется, и не раз, но сейчас позиция Панарина может оказаться не просто полезной — она может стать единственным спасением. Если... вернее, когда до прокуратуры дойдет информация, что в деле замешан опер из МУРа, на Новокузнецкой, 23 «А»[4], будет праздник.

— Вот это, — полковник ткнул пальцем в дело, — над этим ты поработаешь. Не так как сейчас, а всерьез. Чтобы комар носа не подточил, ясно?

— Да, Игнат Семенович.

— Вот и займись. И еще... когда все это дерьмо закончится, я хочу объяснений. И не этой вот лабуды, а правды. Ясно? И не забудь, чтобы через полчаса у меня на столе лежал твой рапорт. С открытой датой.

Как и предсказывал Панарин, следующие несколько дней показались Буруну и Юшкову адом. Коллеги, которым через все это уже пришлось пройти, смотрели на Малдера и Скал ли с ярко выраженным сочувствием — даже те, кто относился к Сергею без особого восторга. К проколам ребят с Петровки, 38, прокуратура относилась с энтузиазмом и старалась своего не упустить.

Были опрошены жители всех окрестных домов. Увы — или, точнее, слава богу, — безрезультатно. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Никто не засвидетельствовал, что в день убийства возле дома Верменичей останавливался милицейский автомобиль. И никто не описал трех странных гостей, нанесших визит хозяевам в эти утренние часы.