Наследник Атлантиды

— Я знаю. Ладно... надеюсь, Вирм, мы больше не увидимся. Я не думаю, что нарушаю принципы, принятые в Семье. Я не сотрудничаю с полицией... ведь так? Информация о предстоящих событиях не должна стать известной полиции, верно? Это целиком твоя операция и целиком твоя ответственность. И помощь я оказываю лично тебе. А теперь прощай, Вирм. И... и пусть тебе сопутствует удача.

Антонио появился в мотеле под вечер. Он был сух и официален — совершенно очевидно, приказы хозяина пришлись ему не по душе, но спорить с полученными распоряжениями он не посмел и, как и положено хорошему слуге, даже неприятные обязанности старался выполнить безукоризненно.

А большего от него и не требовалось... уж чего-чего, а любви или хотя бы симпатии от мафиози и наверняка убийцы Вирм не ждал.

К этому времени Ярослав уже рассказал товарищам о заключенном договоре. Нельзя сказать, что известие это было принято на «ура». Сергей, как человек, непосредственно связанный как раз с борьбой с преступностью, в том числе организованной, был мрачен. Идея принимать помощь от мафии ему претила — пусть и не российская она, но все же преступность. И этот альянс, с его точки зрения, в высшей степени дурно пах. Зобов оказался менее щепетилен — быть может, потому, что за свою немыслимо долгую жизнь успел побывать со всех сторон всех мыслимых баррикад. О своем прошлом он говорить не любил, но по случайно оброненным обрывкам фраз можно было сделать вывод, что нынешний московский пенсионер далеко не всегда был белым и пушистым.

— Дон Вальцоне предлагает вам перебраться на одну из его загородных вилл.

— Зачем? — удивился Ярослав.

— Там вы будете в относительной, — последнее слово Каррере демонстративно подчеркнул, словно предупреждая, — безопасности. К тому же туда проще доставить оружие. Меньше посторонних глаз. И буду признателен, если вы уточните, что именно вам понадобится.

— Я не знаю, что именно нам будет противостоять... — пожал плечами Вирм. — Вполне вероятно, что в распоряжении... противников имеется бронетехника. Еще неплохо было бы иметь в команде пару снайперов.

— Сделаем, — кивнул Каррере. — Стингеры?

— Не повредит, — серьезно ответил Ярослав. — Знакомьтесь, Антонио... ведь я могу называть вас по имени?

— Как вам будет угодно, — хмыкнул итальянец.

— Благодарю... так вот, Антонио, это мои друзья. Герман и Сергей.

— Сьергьей... — попытался выговорить Каррере и вдруг совершенно неожиданно расплылся в улыбке: — О, рюсски?

— Ну, допустим, русский, — ответил Бурун. — И что?

— Рюсски! — просиял Антонио. — Йа уважай рюсски! Хороший солдэ... сольдат!

Произношение у него было ужасное, но это вполне искупалось отчего-то проснувшимся искренним расположением. И отчаянным желанием поговорить с гостем на языке очень сильно пьяного Пушкина. А когда Ярослав пояснил, втайне испытывая чувство злорадства, что Сергей — русский полицейский, это почему-то еще больше растрогало Каррере.

— Юнайтед Стэйтс не любить рюсски! — сообщил он, тряся руку Сергея. — Считать — рюсски есть эвил... злой... итальяно любить рюсски! Рюсски коп — харашо!

— Чего это он? — недоуменно поинтересовался Сергей у Верменича.

Тот лишь пожал плечами.

— А я откуда знаю? Думаю, что представление о русских они составляют по русской мафии.

По крайней мере последнее слово Каррере понял прекрасно.

— Но! Рюсски мафия — не харашо! Вери бэд... ошень пльохо! Не сльюшать наши законы... как этьо по рюсски... бьеспредьел! Рюсски коп — отлишно! Рюсски мафия — маст дай!

— Это ты верно сказал, — криво усмехнулся Сергей.

— А ваш друг, — Антонио снова перешел на английский, видимо, исчерпав словарный запас, — он немец?

— Нет, он тоже русский.

Разумеется, в этом ответе правды было всего ничего. Но лучше уж так, чем попытаться объяснить Каррере то, что его, во-первых, совершенно не касалось, и, во-вторых, во что нормальный человек поверить не сможет никогда. Да и потом... Заявить итальянцу, что он имеет честь разговаривать с самим богом Меркурием? Ха...

Вилла, куда Антонио привез гостей, оказалась огромной. Здесь можно было разместить, пожалуй, роту солдат — да так, что никто не будет ощущать тесноты. Весьма вероятно, что для чего-то подобного огромный дом, одиноко стоящий на холме вдали от городской суеты, и предназначался. Эдакая крепость — все подходы и подъезды как на ладони, а стрельчатые окна — уже практически готовые бойницы для стрелков.

Сразу по приезде Антонио схватил Сергея за руку и куда-то потащил. Тот поначалу сопротивлялся, затем махнул рукой и последовал за темпераментным итальянцем, выбравшим именно его, капитана Буруна, предметом своей бурной симпатии, Каррере привел Сергея в один из залов (капитан не был уверен, что в этом доме сумеет быстро найти обратную дорогу, столь запутанной казалась череда комнат, коридоров и лестниц), где все стены были увешаны различным оружием — от шпаг и кинжалов до вполне современных образцов. Сдернув со стены один из экспонатов, Антонио торжественно протянул его Сергею.

— Рюсски мэшин ган! Зэ бэст!