Наследник чемпиона

Они мчались по Ордынской трассе, и Рома, сидевший за рулем, гнал машину так, словно боялся не успеть. Рядом с ним сидела Маша, но все время с тех пор, как Андрей забрал ее от подруги, она не сводила с Лешки глаз. В ее глазах стояли слезы, и лишь присутствие уверенных в себе мужчин и их тяжелое молчание первое время не давали ей возможности разреветься.

– Тебя зовут Артуром, Леша, – произнося странные для Родищева фразы, говорил незнакомый ему мужчина. Наверное, хороший человек, потому что все время движения он держал на заднем сиденье его голову на коленях и беспрестанно с ним разговаривал. – Я знаю, что такое головная боль, Артур, я знаю… Нужно держаться, потерять сознание проще всего. Потеряв раз, потом начнешь рушиться в обморок каждое мгновение, когда только подумаешь о том, что слишком долго в него не рушился. Ты скоро увидишь свой дом. Но может быть, лучше было бы тебя не забирать?..

Тот едва заметно качал головой на его коленях и тяжело дышал.

– Ты только довези меня…

– Андрей, – быстро подсказал Мартынов. – Андрей…

– Ты довези меня, Андрей… Я тебя очень прошу…

Лежал и слушал. Американец, давясь собственными словами, говорил и говорил, стараясь за те полтора часа, что будут тянуться до Ордынского, рассказать Родищеву все, что о нем знал. А как это трудно, рассказывать человеку всю его жизнь, если не был свидетелем и одного мгновения его жизни…

– Твой отец был настоящим мужиком. Он долбил всех подряд. Немцев, американцев, поляков… Он мастером спорта международного класса был. Чемпион мира, Виктор Мальков, не слышал? А-а-а, брат, это потому, что спортом не интересуешься… Я всегда… Я всегда хотел быть похожим на него.

– Правда?.. – прошептал Лешка.

– А то! Все бои с его участием по телевизору смотрел. И человек он был хороший. Тебя любил, мать твою обожал…

– А она как умерла?

– Мать? – выигрывая время, глупо переспросил Мартынов. – У нее опухоль в мозге была. У вас это, наверное, наследственное. Но отец долго не мучился. Его в тот же год пневмония свалила. Крепкий мужик был, но против природы не попрешь. Слушай… а ты собаку около своего дома помнишь? Или, скажем, сосну?

Маша не выдержала и в голос разрыдалась.

– А это кто? – поднял в темноте глаза Лешка.

– Это… – осекшись, Андрей понял, что это самый трудный вопрос. – Это дорогой мне человек.

Последние слова он шептал, наклонившись к самому уху Родищева.

– Кролик…

– Что? – оторопел Мартынов.

– Кролик… – показывая пальцем впереди себя, пробормотал лежащий на его коленях. – Мой кролик…

Американец похлопал ресницами и наконец понял. Маша держала на коленях сумку и пушистого песцового зверька, полученного в качестве призовых за ворошиловскую стрельбу Мартыновым. Дотянувшись до него, он вручил его Лешке.

– Штырь…

– Не понял, – сообщил ему Мартынов.

– Катастрофические неприятности… Кажется, теперь я понимаю, что это значит…

Андрей поморщился.

– Рома, побыстрее можно?

Побыстрее было уже некуда. Даже сквозь мельчайшие щели в наглухо закрытых окнах раздавался свист и чувствовалось, что убоповская «Волга» качается, как катер, удирающий от рыбнадзора.