Наследник для бандита

Она успокаивается, свернувшись в комочек и обняв меня за руку. Ее черты лица становятся мягкими, ресницы чёрными веерами подрагивают на щеках, выдавая поверхностный сон хозяйки. Я невольно отмечаю, что Валя — красивая женщина, и не понимаю, почему жажда денег становится больше инстинкта самосохранения. Даже работать сиделкой при тяжело больном старике легче, чем лежалкой при молодом, а как я поняла из рассказов Вали, то ещё и не всегда при молодом. Мне никогда этого не понять…

Тихо встаю с одеяла, собираю лекарства в пакет и иду в сторону двери.

Раз, два, три… Тихонько стучу по дереву.

Но никто не спешит мне открывать. Стучу чуть громче, жду, но снова никакого эффекта не происходит. Волна жара пробегается от копчика до затылка и поднимает волосики на руках. Меня тоже заперли в подвале! Прировняли к женщине, которая без моей помощи имеет мало шансов выйти отсюда… Или просто забыли, что я здесь? Прислоняюсь ухом к двери, чтобы понять, есть ли за ней хоть кто-нибудь живой. Долго ничего не могу разобрать кроме невнятных шорохов и мужских редких голосов. В какой-то момент даже перестаю дышать, впадая в полное звуковое восприятие, потому что мне кажется, что я слышу голос Миши. Прижимаюсь лбом к двери и несколько раз ощутимо прикладываюсь. Я просто схожу с ума на нервной почве.

Но звук тяжёлых шагов начинает нарастать. Каким-то шестым чувством понимаю, что за деревянной дверью что-то происходит. И нет никаких гарантий, что то, что происходит, положительно отразится на мне.

Отхожу от двери в темноту ниши стеллажей и с замирающим сердцем жду развития событий.

Засов скребёт металлом. Мои мышцы стягивает судорогой. Дверь со скрипом отъезжает в сторону, и в дверном проёме появляется Валерий. Он, моргая, вглядывается в подвальные сумерки после яркого света.

Пульс разгоняется в висках, я чувствую, как удушающая волна эмоций подкатывает к моему горлу. Все закончилось…

— Ну что там? — слышу ледяной голос Миши и зажимаю рот руками, сдерживая рвущуюся истерику, — Ты мразь ещё живешь только потому, — далекие слова сопровождаются звуками ударов и матом, — Что я ее не нашёл… — голос Бурова становится глуше. Я чувствую, что он отходит от лестницы. И в панике, что он уйдёт без меня, вылетаю из своего укрытия прямо в руки Валерия.

— Марья… — мужчина вздрагивает от неожиданности, но в следующее мгновение облапывает все части моего тела. И только убедившийся в их целостности, — подхватывает мое стекающее по нему тело на руки.

— Валера…

— Ну тихо, Машунь… — он прижимает меня к себе, — Она здесь! — он отзывается на вопрос и несёт меня в сторону лестницы, — Сама идти можешь? — обеспокоенно вглядывается в мое лицо, и я киваю в ответ.

Валера отпускает меня на каменные порожки и, поддерживая за талию, ведет вверх. Я смотрю на свои ноги и зрительно измеряю каждую ступеньку перед тем, как сделать шаг. Напряжение нескольких часов начинает меня отпускать. Тело становится непослушным, чужим, ватным.

— Маша… — я слышу надрывный выдох Бурова и поднимаю глаза вверх.

Миша слетает по порожкам вниз и с силой вырывает меня из рук Валерия.

— Машка… — трогает дрожащими руками лицо, волосы, плечи. Ловит мои руки и проносит к лицу, целуя пальцы, — Прости меня… — горько, лично, больно…

Меня срывает истерикой. Я вырываю свои руки и начинаю рыдать, пытаясь залепить ему пощёчину.

— Ненавижу! — мотаю головой, размазывая слёзы по его ветровке, под которой явно одет бронежилет. От него терпко пахнет кровью, и меня моментально начинает мутить.

— Выводи ее, — даже не пытаясь меня успокоить, кивает Валерию, — И увози. Мы здесь все вычистим и догоним. Всех не тащи за собой.

— Понял…

Я, глотая горечь, послушно переставляю ноги в ту сторону, куда ведут. Во мне пусто.

— Маш, тебе что-то давали? — тормошит Валерий, — Кололи?

— Нет… — качаю я головой.

Мы пересекаем большую гостиную, на полу которой лицами в пол лежит охрана Зорина. Тут точно больше десяти человек. Сложно сказать живы или нет. Сам Тимур пристегнут наручниками к лестничной балюстраде. Его лицо разбито в кровавую кашу. На несколько мгновений мы встречаемся глазами, и меня начинает трясти. Я осознаю, что Миша действительно убьёт их, убьёт их всех. Оглядываюсь через плечо и вижу, что Буров только ждёт, когда за моей спиной закроется входная дверь.

Я вростаю, как вкопанная, ногами в пол. Должен же быть какой-то выход из этой бесконечной череды бессмысленных смертей.

— Марья, идём, — настойчиво подталкивает меня Валерий.

Но я качаю головой.

— Нет…

— Выведи ее! — стервенея, отдаёт приказ Миша.

От его тона меня покрывает липким потом. И я второй раз за день мысленно обращаюсь к ТОМУ, в кого врачи советуют верить только тогда, когда сами бессильны…

Живот скручивает спазмом. Я сгибаюсь пополам и сейчас начинаю по-настоящему бояться за ребёнка. Ребёнка…

— Ммммм…

— Маша! — ловит меня Валерий, — Ты ранена? — он пытается отодрать мою руку от живота, а в моей голове появляется совершенно безумное решение.

— Марья, — гремит над моей головой подошедший Миша и пытается развернуть к себе лицом, — Тебе надо в больницу?