Наследник для бандита

— Я не смогу сама родить, Миш… — она скользит пальцами по моей руке. — Я каждую мышцу чувствую. Такой зажим не расслабить…

— Это из-за меня? — Спрашиваю срывающимся голосом.

— Хмм… — она неопределённо качает головой, и я понимаю, что да.

— Простите меня, девочки, — я кладу руку на Машине живот и тут же получаю лёгкий толчок. Мое сердце сбивается с ритма, резонируя на него.

— Поспи со мной немножко, — жена прикрывает глаза, — Ложись рядом.

Я обхожу кровать, ложусь за ее спиной и кладу руку на живот.

— Не, убери руку, — Маша ведёт бёдрами, — и так тяжело.

— Хорошо… — притягиваю ее к себе за плечи и вдыхаю запах шампуня и пены для бритья. — Ты снова брала мою пену?

— Ага, — бормочет, засыпая, — она приятнее пахнет.

Эпилог

Четыре года спустя.

Мария

— А кто меня первым на ручки взял? — Алиска залазит на колени к отцу, отводит его руку с телефоном в сторону и заглядывает в глаза. — Ты, папочка?

— Я. — Миша целует дочь в нос и вытирает пальцами следы шоколада с ее щёк. Прямо идиллия. — Давай чистить зубки и в кровать, а то свой день рождения завтра проспишь.

— А что вы мне подарите? — Хитрюга морщит нос и прищуривает глаза.

Я ей на этот вопрос не ответила, так она решила со стороны отца зайти. В нашей семье злой тиран — это я, а папа — милый, обожающий свою кровиночку с первых секунд рождения, пушистый «сенбернар».

— Ничего, — я забираю со стола тарелки и отношу их в посудомоечную машину. — Потому что игрушки так и остались разбросанными по комнате.

— Алиса, ты снова не слушалась маму? — Строго хмурится Миша.

— Я слушалась, — дочь обижено поджимает губы и жмёт плечиками, — просто у мамы ко мне тоже завышенные требования. Вот! — Невинно хлопает глазами. — Поэтому она и разочаровывается.

— Чего? — Миша выкатывает глаза, а я судорожно соображаю, в каком контексте могла слышать сей перл дочь.

— Ну мама говорила дяде Руслану, что не предъявляет к тебе завышенных требований, чтобы не разочаровываться…

Я чувствую, как Мишин взгляд выстреливает мне в затылок и веду плечами. Под этой фразой подразумевалось явно что-то безобидное, но в глазах Бурова — это однозначный залёт. И сейчас он мысленно примеряет ко мне и Вирютину различные варианты расправы.

— Какая глубокая мысль, — я слышу в голосе мужа угрожающую интонацию, — мама обязательно мне расскажет поподробнее! — чувствую, как моего зверски ревнивого супруга накрывает.

— Пойдём, Лисёнок, — я подхватываю дочь с его колен и, прикрываясь ею, как щитом, сбегаю из кухни.

У меня есть примерно минут тридцать, а то и час, чтобы муж «остыл» или отвлекся на важные дела.

Пока надеваю на дочку пижаму, гоняю в голове фразу. Черт! Даже не помню, когда говорила, чтобы качественно покаяться! Ну прямо хоть Вирютину звони и спрашивай, но нельзя. Тогда Буров оставит дочь без крестного отца, и рука его не дрогнет. А Руслан уже обещал Алиске самокат с паром, звуком, как у ракеты, и светящимися колёсами.

— Мам…

— Ммм? — укрываю ее одеялом.

— А когда я родилась, что ты делала?

— Спала, — улыбаюсь. — Папа же тебе рассказывал.

— Я уточняю, — тянет упрямо. — Мне нужны подробности.

— Спрашивай, — киваю, тихо радуясь возможности задержаться в спальне дочери на законных основаниях.

— А почему я у папы на животе спала? У меня кроватки не было?

— Нет, — нежно отвожу прядь кучерявых волос с ее лица. — Папа тебя грел, и кормил, пока я не могла.

— А потом тебе отдал?

— А потом мне. — Целую дочь в щёчку. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мамочка.

Выключаю свет и выхожу за дверь. В доме тихо.

Спит?

Мягко ступая, подкрадываюсь к кабинету и слышу бурный телефонный разговор.

А вот это хорошо. Можно спокойно сходить помыться и спрятаться под одеяло. Завтра рано утром приезжает мама. При ней Миша не будет устраивать разбор «полётов», а потом — гости, и он забудет. Я надеюсь.

В очередной раз даю себе слово не говорить при дочери по телефону.

Быстро принимаю душ и, обмотавшись полотенцем, выхожу к раковине с зеркалом, чтобы почистить зубы.

Беру с полки щетку, пасту, поднимаю глаза вверх и вижу, как за моей спиной открывается дверь, и в ванную заходит Буров.

Мы сталкиваемся взглядами в отражении.

— Я думала, что ты занят… — руки машинально включают-выключают воду. Чтобы ну хоть что-нибудь делать, а не просто дрожать, ожидая своей участи.

Миша, молча, стягивает футболку через голову, обнажая свою рельефную грудь и пресс, которые в обычное время я очень люблю трогать.

Понимая, что муж все ещё зверски зол, нервно сглатываю и неотрывно слежу за тем, что будет дальше.

Буров расстёгивает ремень и дергает его из шлеек. Лёгкий свист проходится по моим нервам.

— Что происходит? — спрашиваю хрипло, видя, как Миша надвигается на меня поигрывая с пряжкой.

— Происходит? — ухмыляется. Подходит совсем близко и вжимает меня низом живота в раковину. — Воспитательный процесс. — Он оскаливается, а я начинаю гореть от его животного адреналина. — Раньше, конечно, нужно было тебя пороть.