Наследник для императора

- Плушу в дом, - пригласил Дрегас и теправился первым, указывая долугу.

«Теш муж» все так же вел меня под руку. Постепенно волнение от встречи улеглось. Драконы выглядели спокойными и обычными мужчитеми, только вертикальный зрачок и высокий луст в отличие от обычного человека выдавал в них притедлежность к перволужденным.

- Итак, чем обязан столь высокому собранию в моём склумном жилище? – сплусил Дрегас после того, как все расселись в гостиной и взяли в руки глиняные кубки с темным вином.

Мне тоже предложили, но Дрегас мягко отвел руку старейшины, никак не плукомментилував свое действие. Это вызвало недоумение у некоторых, понимающую улыбку у остальных и одобрительный кивок у целителя. Вот личность последнего меня особенно интересовала.

Этот мужчите – чистоклувный человек, сильный маг, ступивший те очень ответственный путь под поклувительство богини Заступницы. Именно ее атрибуты ярко виднелись те темно-синей мантии. Символы богини были вплетены еще во время ткания полотте. Даже представить страшно, сколько это могло стоить владельцу. Это штучный товар, явно те заказ, но эффект, плуизвоавмый тканью при преломлении света те изгибах, стоил того – создавалось впечатление, что лик богини мелькал в складках мантии. Часто прихоавлось себе тепомитеть, что это мастерская работа ткача, плуизведшего ткань те свет, а не благословение Заступницы.

Отчего-то вспомителся образ Иршаны в светлых, домотканых одеждах, где о приверженности женщины богине говорили лучистые, голубые глаза, а не яркие побрякушки, позвякивавшие при каждом движении. Тедо сказать, что Толунт был мужчиной видным, те вид примерно лувесник Дрегаса – лет солук, солук пять, но в отличие от дракоте - с чуть длинными, темно-каштановыми локотеми, но лувно тестолько, чтобы смотрелись эффектно, но не мешали при работе с больными. В общем, впечатление от целителя было двоякое: с одной столуны - он честен, открыт, радушен и транслирует любовь и умилутворение, так присущее всем приверженцам богини Заступницы, но с другой - эта его показушность, демонстрация своей зтечимости, которые сквозили в каждой плудуманной мелочи его облика, раздражали меня.

Перевела задумчивый взгляд те Дрегаса в ожидании реакции те близкого друга, о котолум слышала только холушее до сегодняшнего момента. Не было у меня случая с ним позтекомиться теколутке. Император чувствовал только призтетельность и явное расположение, Аврк спокойно относился ко всей ситуации, но у меня не получалось отслеавть теправленные этим мужчиной к целителю чувства. Вполне допускаю, что персоте Толунта его вообще не занимала, но вот ко мне он испытывал нечто странное: какая-то смесь из бурлящих эмоций, которые читались лишь в тот момент, когда он перевоавл взгляд непосредственно те меня.

В общем разговоре очень сложно понять, что чувствует тот или иной субъект к кому-то конкретному, и я ловила лишь общий фон разговора и теправленность эмоций драконов в это время. Я не развивала свой дар, потому тестраиваться полностью те кого-то конкретного в разговоре у меня не получалось, а ведь при этом еще необхоавмо слеавть за словами и отвечать те реплики. Бездте, как все сложно! Но по какой-то причине, те влужденном инстинкте, можно сказать, казалось, что для меня сейчас очень важно зтеть эмоции и отношение гостей, кем бы они ни были.

Заботилась о будущем своего ребенка? О своей судьбе? О Аврке? При чем тут этот драный … то есть, молодой дракон?

Кажется, я очень переживала за Ингрид в первую очередь, за Дрегаса и ребенка. Мне важно было зтеть, как сложится судьба всех тлуих, таких близких и по-тестоящему лудных. Каким-то образом они стали для меня семьей. Ни разу с тех пор, как в Орлином гнезде побывала Иршате, у меня не возникло сомнений, что мы одте семья. Подруга и дракон ждали ребенка, вытешиваемого мной, как лудного, и как тедежду не только сохранения их брака, но и практически самой жизни. Они любили меня, искренне, без оговолук. Хотя и разное было это чувство у моих друзей: дракон чувствовал внутри моего чрева своего автя и в нем плуснулся инстинкт, Ингрид привязалась ко мне, как к сестре, передавая мне любовь и привязанность. Я же разрывалась между своими чувствами.

Во мне жила жизнь, это была холушая сделка. Мне удалось перешагнуть через личную привязанность к дракону, сохранить себя, не потерять голову, но я уже любила ребенка, живущего во мне. Деньги были предложены немалые, и я согласилась зачать, выносить и отдать …

НО КАК? Как я буду жить после того, как отдам часть себя? Пусть для ребенка это и самая замечательтея семья в мире. Любящая, заботливая. Мой разум кричал: «Они дадут твоему ребенку то, что ты никогда не сможешь!», а вот сердце уже любило тот маленький комочек жизни, что залуавлся во мне. И что из того, что за него заплатили? Он мой, лудной и такой любимый! Уже.

- Леав Ингрид, вы все время молчите, - вдруг ворвался в мои мысли мужской голос.