Наследник для оборотня

Не знаю, почему вспомнил о ней. В детстве отец пару раз привозил меня в Логовец. Самым лучшим местом мне тогда казалась чудом сохранившаяся крепость с такими же сводчатыми потолками, какие сейчас нависали над машиной. Часть старого сооружения была разрушена, но от этого оно казалось еще более притягательным. Я бегал по мрачным коридорам, воображая себя древним берсеркером, завоевавшим неприступный замок.

А потом отец завязал мне глаза, отвел в подвал и запер в камере, сказав, что настоящий берсеркер выберется откуда угодно, даже из могилы. А так как это не могила, то я вообще должен справиться на раз-два.

Не помню, сколько мне тогда было. Но точно помню, что среди остальных я был самым хилым. Дух медведя во мне не пробудился, и я проигрывал во всех драках. Слабак — так меня все называли.

У сильного предводителя не может быть слабого сына. И мне пришлось выбираться из жуткого подземелья, где было темно, сыро и пахло так, что выворачивало наизнанку. Расчет отца оказался верным — во мне пробудился зверь и пришел на помощь. Я умудрился выбраться, следуя за запахом отца. Даже сейчас, вспоминая об этом, по телу проходит дрожь.

Сделал бы я подобное с собственным сыном, если бы в нем не просыпался духа зверя? Я помнил, как был напуган, как пытался разглядеть в темноте хоть что-то. Под ногами скрипел осыпавшийся камень, известка и еще черт знает что. Узкие стены давили. Мне казалось, что я останусь там навсегда — буду блуждать по подземным тоннелям, пока не превращусь в одного из призраков. Говорили, в крепости их предостаточно.

И сам не заметил, как за всеми этими размышлениями добрался до основной части города. Узкие улочки, сохранившиеся еще, наверное, со средневековья здания, мощеная дорога. Если не знать, где оказался, покажется, что угодил в старый европейский городок. Тихий, спокойный, до зубного скрежета… приличный, что ли.

Сам не знаю почему, но сворачиваю на пустую объездную дорогу, которая ведет к старой ратуше. Хотя, это слишком громкое название для башенки с часами и колоколом, но раньше ее звали именно так. Как сейчас — не знаю.

Когда я приезжал в Логовец, меня всегда манило именно сюда. Не знаю, что такого притягательного было в этом месте… Мне просто хотелось быть здесь. Как будто я постоянно чего-то ждал. Ждал. Этого не случалось. Я уходил. Но каждый раз возвращался. В надежде, что… Идиотизм какой-то.

Наш род сохранял каждую крупицу истории. Все, что происходило с берсеркерами тщательно записывалось в наши собственные летописи. Каждый род скрупулезно отмечал каждую мелочь — в этом и был секрет власти и могущества. Идиот — тот, кто повторяет ошибки прошлого, не извлекая из них никаких уроков.

История строительства ратуша была известна даже обычным людям. Вот только для них это была красивая сопливая легенда о любви. Для меня же — кровавая летопись того, как один глупец пожертвовал всем ради смазливой шлюшки.

Прадед строил башню собственными руками — хотел сделать подарок ведьме. В нашей семье верили, что она его приворожила. Не знаю, так ли это, подлые сучки способны на все, лишь бы получить защиту, но… Но для нее прадед создал маленький кусочек Италии, потому что ведьма обожала эту страну. У всех девушек на фресках и картинах внутри было ее лицо. Прекрасные мадонны мягко и насмешливо улыбались, свысока глядя на тех, кому разрешалось войти.

Я не понимал прадеда. Не понимал этой его тяги к какой-то девке, которая уводила его из семьи. Да, там был хорошо спланированный брак по расчету, выгодный обеим сторонам, но чтобы вот так демонстрировать всем свою любовницу…

Странно, но все упоминания о ней его сын, мой дед, постарался стереть с лица земли. Вот только ратушу почему-то пощадил. Наверное, боялся недовольства местного населения. Безымянная ведьма основала здесь же детдом для сирот — видимо, хотела подобной благотворительностью прикрыть свою шлюшью натуру и казаться всем чистенькой.

Понятия не имею о причинах ее поступка, но детдом функционировал до сих пор. Правда, по документам, которые я начал разбирать, уже давно медленно загибался. Неудивительно. Здесь все приходило в упадок.

Я притормозил перед небольшой площадью. В наступающих сумерках контур башни четко вырисовывался на темно-сером фоне неба. Золоченые стрелки часов равнодушно отмеряли время на темно-синем циферблате, украшенном звездами, солнцем с волнистыми лучами и улыбающейся луной. Стрелки сдвинулись, отмечая новый час, и человек на самой вершине ударил в колокол.

Я вздрогнул. Как будто перенесся в средневековье. Кровь забурлила, и шерсть на загривке стала дыбом. Я ощущал себя затравленным зверем. Еще немного, и гонящиеся за мной псы, покажут свои оскаленные пасти.

Что-то происходило… Надвигалось. Готовилось. Я чувствовал это. Звериным чутьем. Но никак не мог понять, откуда исходит эта невидимая опасность.