Наследник для Шаха

Киваю, выдавив из себя подобие улыбки.

Автомобиль плавно выезжает из особняка Шахова, ворота также беспрепятственно открываются.

А я все смотрю из окна на проскальзывающий за окном жаркий город, наблюдаю за небоскребами, которые шпилями могут проткнуть само небо.

Машина беспрепятственно заезжает на территорию аэропорта и останавливается прямо у взлетной полосы.

Вылезаю из машины, хочу взять свои вещи, но водитель опережает, забирает мой багаж и удаляется в сторону самолета.

Иду вслед, но неожиданно к самолету подъезжает еще один представительский автомобиль. Замираю на месте, пока охранник открывает дверцу, душа у меня уходит в пятки.

Мне кажется, что из черного нутра этого седана появится Аслан, но и тут я ошибаюсь. Наблюдаю, как из машины выходит представительный мужчина средних лет, одетый с иголочки.

Модельная стрижка, очки и папка в руках.

— Госпожа Журавлева, — учтиво произносит и идет прямо ко мне.

— Да.

— Я провожу вас в самолет.

— Зачем?

Смотрит на меня поверх очков. Лицо у него узковатое, а взгляд цепкий, я бы сказала, змеиный.

— Приказ господина Шахова.

— Я не понимаю…

Улыбается сдержанно. Весь вид мужчины доброжелательно-холодный. Профессионал выполняет свое дело, только и всего.

— Я здесь как раз для того, чтобы все разъяснить. Пройдемте.

Больше он ничего не говорит. Проходит вперед, убедившись, что я иду следом и поднимаюсь по трапу.

Когда сажусь в удобное кресло, особо не замечаю улыбчивой стюардессы, которая чуть ли не пылинки с меня сдувает.

Мужчина занимает кресло напротив. Нас разделяет деревянный стол с полированной поверхностью, на который он кладет папку.

— Ну что же, госпожа Журавлева, меня зовут Геннадий Валерьянович. Я доверенное лицо Аслана Ривзановича. Занимаюсь урегулированием юридических вопросов.

Стоит услышать это, как я замираю, руки инстинктивно прикрывают живот, боюсь, что Шахов послал своего сподручного, чтобы заключить со мной какой-нибудь страшный контракт относительно моего малыша.

Глаза стремительно наполняются слезами, губы начинают дрожать. Мужчина, наблюдающий за моей реакцией, хмурится.

— Госпожа Журавлева, с вами все в порядке?

Киваю, ничего особо не понимая. В то время как Геннадий Валерьянович барабанит пальцами по папке.

— Господин Шахов приказал передать вам это, — протягивает мне, спустя короткое промедление забираю из рук мужчины увесистый предмет.

Все мое внимание сконцентрировано на послании Аслана. Черная солидная папка лежит передо мной, а я не решаюсь ее открыть. Не представляю, что может ждать меня.

— Может, откроете? — учтиво интересуется. — Или я могу помочь.

Не отвечаю. Молчу и мужчина кивает, улыбается лишь уголками губ и сам резким движением открывает кожаную папку.

Документы, бумаги, ничего не понимаю. Смотрю на мужчину, который продолжает рассматривать меня.

— Здесь документы на ваше имя, — протягивает мне несколько бумаг.

Читаю, вчитываюсь, когда до меня доходит, что это, в шоке поднимаю глаза на юриста.

— Они… эти документы что, на мое имя?!

— Да. Госпожа Журавлева, документы на ваше имя.

— Но как? Почему?

Приподнимает бровь, слегка кривит губы.

— Отступные, — произносит, словно сам сомневается, а я слышу это слово, но значение до меня не слишком и доходит.

— Ч-что?

— Не могу знать, господин Шахов не ставил меня в известность.

Киваю. Свобода… Полина… ты ведь этого хотела? Желание загадывала, так вот твоя золотая рыбка и исполнила.

В горле пересыхает и я бросаю взгляд в сторону бутылки, которая лежит в маленьком углублении рядом с иллюминатором. Не задумываясь о том, какое впечатление оставляю, тянусь и делаю глоток.

Бросает в жар. Затем в холод, когда слышу равнодушное:

— Вся недвижимость оформлена на вас…

Геннадий Валерьянович заявляет отстраненно.

— Квартира, дом, счета…

В неверии мотаю головой. Мужчина мое шоковое состояние расценивает на свой лад и продолжает пояснять.

— Поверьте, суммы внушительные. Аслан Ривзанович человек щедрый. На ваше имя открыт счет. Безлимитная карта. В вашем распоряжении апартаменты в самом центре, а также личный автомобиль с водителем. Все переходит в ваше владение.

— Вы, верно, шутите? — выдаю, наконец, свою мысль.

— Ни в коем случае. Нужна лишь подпись в местах, отмеченных галочками.

— Я не…

Обрывает на полуслове. Поднимает палец и чеканит слова:

— Хочу отметить, что воля господина Шахова такова. Если вы не поставите свою подпись, то просто не улетите.

Киваю. Мужчина достает ручку из нагрудного кармана пиджака и протягивает мне, делаю что велено, ставлю росчерк.

— Поздравляю, госпожа Журавлева. Оставлю комплект документов вам и приятного вам полета, — улыбается и слегка кивает, окидает взглядом салон самолета, а я…

Не могу сдержать слез. Почему-то мне кажется, что Шах просто от меня откупился. Дал все, что можно, дал свободу и отпустил…

Выплатил компенсацию, так сказать. А я испытываю только горечь и что-то непонятное, ноющее.

Наконец, стюардесса объявляет о том, что совсем скоро мы взлетаем. Привычный мандраж и страх поднимаются в груди. Смотрю в иллюминатор на проскальзывающие облака и никакого облегчения не испытываю.