Наследник для Шаха

Все это Танька произносит в шутку, нет в ней зависти, злобы, хороший человек, отличный друг, поэтому я выдаю ей свою тайну.

— Аслан сказал, что мы скоро в Москву, так что я знаю, что подарю тебе, подруга, — подмигиваю и она открывает рот слегка, а потом вдруг выдает:

— Уникальный ты человек, Поля, не зазналась, своих не забываешь.

Посылает мне воздушный поцелуй, а потом опять косит глаза и подпрыгивает:

— Ай, черт! Заболталась я тут с тобой! Мне на смену нужно! Убегаю, чмок-чмок!

Экран гаснет, а я, наконец, решаюсь, звоню домой и немного рассказываю маме о своем мужчине. Тем более что Шахов очень серьезно вознамерился повидаться с моими. Поэтому подготавливаю, опуская некоторые подробности, конечно.

— У тебя тембр даже другой, дочка, — слышу улыбку в ее голосе.

— Все так неожиданно. Аслан обещал, что очень скоро мы прилетим, у него дела в столице и… — набираю воздуха побольше и выпаливаю: — Мам, он хочет познакомиться с отцом.

— Ох… — выдает моя самая близкая и родная душа, — нам надо подготовиться, дочка, зятя будем встречать как надо, отец уже сам ходить начал, приведу его в форму!

— Ма… — выдаю смеясь, но она уже в привычном русле планирования.

Телефонный разговор заканчивается, а я понимаю, что живу в сказке. Обнаженная и залюбленная мужчиной, ношу малыша под сердцем.

Каким еще может быть счастье?!

Наконец, проверяю часы и понимаю, что пора собираться к врачу. Провожу расческой по блестящим локонам, собираю их в свободную косу. Выбираю легкое платье, босоножки, забираю сумочку. Напоследок смотрю в зеркало на свое отражение и не узнаю в нем себя. Глаза блестят, щеки чутка округлились, ушла болезненная впалость, появился мягкий румянец и взгляд изменился. Стал каким-то мягким, кошачьим.

Притягиваю материю к животу и рассматриваю, кажется, что он немного округлился, как-то с замиранием сердца жду момента, когда малыш уже будет большим и я буду ходить с животиком.

Напоследок бросаю взгляд на кровать и краснею. Вспоминаю, что этой ночью творилось на ней, как Аслан заставил смотреть, наблюдать в зеркале, как наши тела становятся единым целым…

Будоражащий кадр отдает теплом внутри живота, и я уже начинаю скучать по Аслану. Мотаю головой, улыбаюсь и выхожу за дверь. Спускаюсь по лестницам. Выхожу в холл, уже готовая идти на плановый осмотр, и вижу перед собой перепуганное лицо Зухры.

Женщина переводит взгляд на меня, одергивает подол длинной юбки, делает шаг в мою сторону, словно хочет что-то сказать.

Такое ощущение, что она хочет меня спрятать, но не знает, что делать, как быть.

— Полина… — наконец, выговаривает тихо.

— Что случилось? — спрашиваю женщину, всматриваюсь в ее стремительно бледнеющее лицо, а затем замираю, потому что входная дверь открывается и у меня сердце в груди трепещет, делаю шаг вперед, думая, что увижу охранника, который проводит к врачу, но вместо него на пороге появляется яркая восточная женщина в брючном костюме.

Рассматриваю статную незнакомку с хищным носом, который совсем не портит ее, добавляет какой-то экстравагантной восточной красоты. Женщина фокусирует взгляд на мне. Не могу прочесть ни единой эмоции, кроме холодного высокомерия, которое подобно маске прилипло к холеной незнакомке.

Женщина безошибочно взглядом находит Зухру. Приподнимает бровь, словно кнутом подстегивает, и экономка опускает голову с почтением, ровно так же, как сделала это впервые, когда я появилась в этом особняке вместе с Шаховым.

А я замечаю, что смуглое лицо экономки Шахова уже не просто бледное, оно идет пятнами, когда гостья начинает что-то выговаривать на чужом, а затем вновь переводит взгляд на меня, прищуривается.

Смотрит так, что не моргает даже, и меня окатывает страшной лавиной молчаливого презрения и злости. Сдержанной, но колючей.

Не понимаю, чем я успела так насолить женщине, которая переходит на мой язык.

— Где твой господин? — не сбавляя темпа, проходит в холл и спрашивает на ходу, а я молчу, не понимаю, кого именно она спрашивает.

Меня или Зухру?

Мне отчего-то кажется, что эта брюнетка может быть родственницей Аслана, его сестрой. Так хочет мое сердце, но я смотрю на женщину и не вижу ни одной схожей черты с Шахом.

Тем временем незнакомка смело проходит вперед, усаживается на огромном диване, закидывает ногу на ногу и кидает сумочку рядом с собой.

— Ты что, язык проглотила? — продолжает свой допрос.

Зухра поднимает голову, бросает какой-то затравленный взгляд на меня, прикрывает на мгновение веки, словно с духом собирается, и отвечает тоже на русском:

— Госпожа, Аслан Ривзанович отбыл по делам.

Женщина кивает чему-то своему, переводит взгляд на меня и режет страшным вопросом, смысл которого не сразу доходит до моего сознания:

— Значит, моего мужа сейчас нет в нашем доме?

Выстрел. Взрыв. Землетрясение. Апокалипсис.

Не знаю, как я не падаю там же. На месте. Словно в меня автоматную очередь выпускают.

Не могу заставить себя двинуться, легкие словно сковывает, кажется, что я проваливаюсь под воду, вязкую, грязную.

Не вижу, не слышу, все отходит на второй план.

— Нет, госпожа, господин Шахов уехал, — голос Зухры доходит издали.