Наследник для шейха (СИ)

— Доброе утро, — отвечаю едва слышно, горло немного болит, но это неудивительно, учитывая, как я кричала ночью, потому что одним разом этот дикий мужчина не ограничился.

Он еще пару раз будил меня. Вернее, я просыпалась, ощущая в себе его… чувствуя, как медленно раскачивается, как берет меня, еще сонную, но затем дымка исчезала, и я отдавалась этому чувственному поединку, кричала, царапалась, просила… чтобы не останавливался…

Взгляд скользит по торсу мужчины с неким удовлетворением, потому что сейчас там красуются борозды и царапины от моих ногтей.

Больше Аяз ничего не говорит, просто цепляет меня за волосы, наматывает их на кулак и заставляет оторваться от подушки, в глаза мои всматривается, и в его золотистых очах будто ярость какая-то вспыхивает.

Неясная мне. Непонятная. Но я не успеваю за нее уцепиться и хоть что-то понять, так как мои искусанные губы сминают в безудержном поцелуе.

Аяз действует жестко, жадно, сразу же его язык впивается в мой рот, заигрывает. И хоть мне и казалось, что больше я не могу, что просто не выдержу еще хоть раз ночной эквилибристики, то сейчас я ловлю себя на том, что хочу…

Хочу этого мужчину. Хочу все то, что он может мне дать.

Вновь его твердые пальцы начинают виртуозно играть с моим телом, погружая в пучину наслаждения, даруя просто невероятное наслаждение.

Тянет на себя, заставляет оседлать зверя, и я вскрикиваю, когда мужчина беспрепятственно становится частью меня.

У меня ноги болят, мышцы тянут, но… наслаждение сильнее, и я подаюсь вперед и сама насаживаюсь, слегка приподнимаюсь, откидываю голову, и руки сами поднимаются, ловят длинные пряди, отбрасывают.

— Красавица… моя…

Слышу выдох Аяза и в дикие глаза его смотрю. Отдаюсь первобытному танцу, прикусываю губу, чтобы не кричать, ощущаю, как сжимаюсь вся, и просто улетаю в оглушительные чувства…

В следующий раз, когда просыпаюсь, солнце вовсю светит. В постели я одна…

Тело ломит. Организм просыпается, и я встаю с кровати — все еще обнаженная, заласканная диким мужчиной, ноги едва держат, дрожат…

Мышцы, даже те, о которых я не подозревала, болят просто невозможно…

Настолько ухожу в мысли, что не слышу, как Аяз появляется в одном банном полотенце. Явно только из душа. Замираю. Гляжу, как капли проскальзывают по литому бархатному телу.

Становится не по себе. Он свеж и бодр, а меня словно грузовиком переехали, хотя это и недалеко от истины.

Отворачиваюсь. Делаю шаг, чтобы взять шелковый халат, а меня прижимают к горячему телу. Спиной каждую мышцу чувствую, и возбуждение мужчины упирается мне в крестец. У меня мурашки по коже рассыпаются от его силы, от ощущений, когда его рука скользит лаская, очерчивая вершинки груди.

— Моя сладкая жена… Джамиля…

Делает глубокий вдох, словно затягивается моим запахом.

— Ты ведь знаешь, о чем просить, милая.

— Что? — выдыхаю едва слышно.

— Твое желание. Джамиля. Есть традиции, которых шейх обязан придерживаться. После того как невеста станет женой, если муж остается доволен, он сам направляет жену с дарами в дом отца… ты напомнила, что я должен тебя отпустить…

Прикусываю губу. Веки прикрываю. Отчего-то слова шейха не приносят радости. Из-за них в животе поселяется холод.

Дрожать начинаю, но шейх списывает это на возбуждение и шепчет жарко:

— Не хочу тебя отпускать… хочу ласкать… не успел насытиться… распробовать не успел… из постели тебя выпускать не хочу…

Хищник скользит носом по моим волосам, будто принюхивается, вдыхает мой запах, а я дрожать начинаю: от страха ли, от предвкушения?!

Не знаю… Меня потряхивает от того, что Аяз может не отпустить… и в то же время в груди болит из-за того, что дает шанс…

— Болит? — спрашивает, опуская руку к развилке между бедер, где все печет и тянет из-за непривычных ощущений…

— Да… — отвечаю едва слышно, и Аяз вновь касается припухлости…

— Моя нежная жена… слишком нежная… я дам тебе три дня на восстановление… ты будешь в доме отца эти дни, по всем законам… сделаем все правильно, а затем вернешься ко мне и из моей постели вылезать не будешь…

На глаза наворачиваются слезы.

Я не должна плакать. Не должна.

Но мне отчего-то хочется разрыдаться.

— Мы только начали, моя малышка… я только пригубил тебя… щадя…

«То есть это он меня еще и щадил?!» — проскальзывает в голове, и я откидываю голову на плечо своего первого мужчины, который продолжает меня ласкать между бедер, не отпускает, терзает, заставляя буквально утопать в наслаждении…

— Покричи для меня, Джамиля… Брать не буду… иначе уже наврежу… Хочу услышать, как ты кончаешь…

Будто команду дает, и я действительно спустя несколько секунд взвиваюсь в его руках, выгибаюсь до хруста в позвонках, распахиваю рот не дыша и вскрикиваю, когда мужчина смыкает зубы на моей лопатке, зализывает, подобно зверю, поцелуями идет вверх к шее и, наконец, накрывает мои истерзанные им же губы…

Рычит, и я ощущаю его мощную эрекцию…

Все внутри пульсирует, и я жду, что Аяз вновь возьмет меня, но он отстраняется, заставляет меня посмотреть себе в глаза, а я, разгоряченная, ошалевшая, смотрю, как шейх наклоняется ко мне и выговаривает: