Наследник Драконов. Время любить

«Валиант не спасает меня, – подумала опасная птица, облетая место драки и рассматривая магов, пленивших дракона. – Значит, я спасу Валианта!»

Камнем белый сокол упал на одного из некромантов, удерживающего дракона в наморднике. Удар был точен, безжалостен и ужасен; некромант с разбитым вдребезги черепом с кратким вскриком упал на землю. Дракон мотнул головой, но маг, удерживающий его пасть теперь в одиночку, с трудом, но смог удержать его. Все-таки, он был очень силен – а другим бы и не доверили такую сильную и опасную магию.

Сокол с грозным клекотом взлетел вверх, выцеливая следующую жертву. Клюв и когти его были обагрены кровью, но это не смущало Ивон. Теперь, впустив в свое сердце смелость сокола, она готова была без колебаний сражаться с кем угодно – и горе тому, кто встал бы у нее на пути!

Понимая, что если маг не удержит намордник, им всем настанет конец, один из некромантов отпустил магические огненные путы, удерживающие лапу дракона. Сокол был отчетливо виден в синеве неба – и некромант выхватил арбалет, заложил острую стрелу, нацелился на белоснежное оперение.

Они полетели к цели одновременно, друг другу навстречу – черная стрела с поющим в потоках воздуха оперением и белый яростный сокол, мечтающий только об одном – добраться до сердца врага.

Даже кот замер на вершине дерева, наблюдая этот молниеносный полет. Казалось, что черная некромантская стрела пронзит тело птицы, и на землю упадут лишь обагренные кровью перья.

Но клюв магического сокола оказался крепче черного наконечника стрелы некроманта, а сокол – точнее небесной кары, страшнее молнии, которая в разгар грозы бьет в землю. Некромантская стрела распалась на куски, потому что королевская защита была сильнее всех заклятий, а белый сокол ударил во второго мага, удерживающего намордник на драконе.

Второй удар был еще сильнее, чем первый.

Мага словно раскололо надвое, как топор раскалывает трухлявый пень. В силу удара сокола было вплетено немало магии короля, и те, кто продолжал удерживать дракона, дрогнули.

– Это королевский посланец! – кричали они, в страхе глядя в небо, куда в очередной раз поднялась храбрая воительница. – Король все узнал! Он нас всех уничтожит!

Дракон мотнул головой, избавляясь от пут, и взревел, оглашая испуганный лес своим голосом, полным гнева. Он дохнул – и в драконьем пламени растворился зеленый огонь, а некроманты, пылающие, как головешки, бросились врассыпную. Но то, что недавно было людьми, не пробежало и десятка шагов, рассыпавшись в прах.

Валиант, разгневанный тем, что его пленили и тем, что из этой постыдной ситуации его освободила Ивон – да и что она увидела его бессилье, – жег и жег вокруг все, чтоб уничтожить даже блох, запутавшихся в складках одежд некромантов. Лойко, надоев болтаться птицей под облаками, перекинулась в человека и с визгом обрушилась на ветку, рядом с котом, вытаращив от страха глаза и вцепившись в дерево обеими руками.

А белый сокол, поднявшись высоко в небо, сделав круг над догорающей башней, поднялся выше и направился к замку короля.

**

Король выглядел рассеянным и взволнованным. Казалось, его чуткий слух улавливает гудение горящей башни, до обоняния доносится запах дыма. Он грозно оглядывал невест, слуг, гостей, собравшихся за столом, и многие тушевались под его грозным взглядом.

Но только не Паулина.

Она была безмятежна и мила и словно не замечала грозных взглядом короля. Девушка будто бы витала в облаках и взирала на монарха глазами, полными любви и восхищения.

Она не боялась.

Сладкая дрожь пробегала по ее коже. Когда она вспоминала тяжесть мешочка с магией и тайную встречу в темноте с магом, от которого веяло древним, ужасным злом и самыми невероятными в мире чудесами.

У кварцаха были длинные серо-зеленые пальцы, суставчатые, чуткие, омерзительные, как лапы паука. Они все ощупывали, прикасались плоским сухим подушечками к предметам, будто хотели запомнить их, впитать саму суть, выпить досуха магию.

И пальцы – это все, что было видно из-под длинных темных одежд мага, древнего, как сама земля. Непонятно было даже какого он телосложения. На его голове был капюшон, достаточно просторный, чтоб скрыть и склоненное лицо. Руки утопали в широких рукавах. Темное одеяние неловко перепоясано веревкой. Более чем аскетичный образ.

– Так что ты хочешь, юная дева, – прошептал кварцах, протягивая тощую жилистую руку за платой.

Нетерпеливо и спешно, как помирающий с голода тянет руки к хлебу.

– Я хочу, – ответила Паулина неожиданно для самой себя твердо и жестко, – чтоб она навсегда исчезла из жизни короля.

Кварцах не спросил кто. Видимо, образ Ивон пылал в сознании Паулины багровым пламенем и старый маг без труда разглядел его.

– Ты хотела башню спалить, – прошептал кварцах, читая злобные желания Паулины. – Чтоб сжечь ее. Чтоб уничтожить соперницу.