Наследник фараона

Большая часть армии прибывала в этот день в лагерь Хоремхеба непрерывным потоком. Каждого вновь прибывшего немедленно посылали копать рвы и строить заграждения, чтобы удержать хеттов от вторжения в пустыню. Хоремхеб послал сообщение еще не подошедшим изможденным воинам, что все они должны добраться до укреплений этой ночью. Все, кто остался бы в пустыне на следующий день, приняли бы ужасную смерть от рук врага, прорвись его колесницы в их ряды. Египтянам заметно прибавила мужества их многочисленность в этой дикой пустыне, и они слепо положились на Хоремхеба, веря, что тот спасет их от хеттов. Но, строя укрепления, натягивая веревки и перекатывая камни, они увидели, как враг приближается в туче пыли. Побледнев, они блуждающим взором оглядывались вокруг в ужасе от колесниц и устрашающих кривых клинков хеттов.

Близилась ночь, и хетты вряд ли начали бы бой, не осмотрев прежде поле действий и не оценив примерно силы противника. Они разбили лагерь, позаботились о своих лошадях и развели костры. Когда спустилась темнота, пустыня, насколько видел глаз, была окаймлена кострами. Ночь напролет вражеские лазутчики подъезжали на легких колесницах к укреплениям, убивая стражу и устраивая стычки вдоль всего фронта. Но на всех флангах, где нельзя было построить укреплений, головорезы из вольных сил неожиданно нападали на хеттов и захватывали их коней и колесницы.

Ночь оглашалась грохотом колес, криками умирающих, свистом стрел и звоном оружия. Новобранцы были сильно встревожены и боялись заснуть. Но Хоремхеб успокаивал их, приговаривая:

— Спите, болотные крысы, спите! Отдыхайте и умащайте свои истертые ноги маслом, ибо я охраняю ваш сон.

Я не спал и всю ночь ходил по лагерю, перевязывая раны колесничих Хоремхеба, тогда как тот ободрял меня, говоря:

— Лечи их, Синухе, и примени все свое умение. Воинов доблестнее еще не видел свет — каждый из них стоит сотни или даже тысячи этих грязекопателей. Вылечи их, ибо я горячо люблю этих своих мерзавцев и у меня нет обученных людей на замену им.

Утомительное путешествие через пустыню, хоть я и проделал его в носилках, привело меня в дурное настроение. Глотка моя пересохла от едкой пыли, и меня бесила мысль о том, что из-за дурацкого упрямства Хоремхеба мне придется умереть от рук хеттов, хотя смерть сама по себе меня не страшила.

Я сказал ему с раздражением:

— Я стараюсь вылечить этих твоих мерзавцев только ради себя самого, ибо, на мой взгляд, они единственные из всего войска способны драться. А те, кто пришел со мною, обратятся в бегство, едва завидев выпученные глаза врагов. С твоей стороны было бы разумнее взять самых быстроногих коней и поспешить со мною обратно в Нижнее Царство, чтобы набрать там новое войско, лучше нынешнего.

Хоремхеб утер нос и произнес:

— Совет твой делает честь твоей мудрости. Но у нас нет иного выхода, кроме как разбить хеттов здесь, в пустыне. Мы должны их разбить, ибо у нас нет выбора. А теперь я отдохну и выпью. После выпивки я обычно в ужасном расположении духа и славно дерусь.

Он оставил меня, и вскоре я услышал бульканье вина из его кувшина. Он угощал им всех проходящих мимо, хлопая их по плечу и величая каждого по имени.

Так прошла ночь, и утро, словно призрак, пришло из пустыни. Перед укреплениями лежали мертвые лошади и перевернутые колесницы, а ястребы выклевывали глаза погибшим там хеттам. По приказу Хоремхеба зазвучали рога, и он выстроил своих воинов у подножия холмов.

Пока хетты закидывали свои костры песком, запрягали коней и точили клинки, Хоремхеб обратился к своим войскам. При этом он откусил кусок черствого хлеба и луковицы.

— Посмотрите перед собою, и вы увидите великое чудо. Амон предал хеттов в наши руки, и мы нынче совершим великие дела. Вражеская пехота еще не подошла — она осталась на краю пустыни из-за нехватки воды. Колесницы прорвутся через наши ряды и захватят запасы воды у нас в тылу, если войско хеттов собирается продолжить поход на Египет. Их лошади уже мучаются от жажды, им не хватает корма, ибо я сжег их склады и разбил кувшины на протяжении всего пути отсюда в Сирию. Поэтому они должны или прорваться, или отступить, если только они не разобьют лагерь в ожидании свежих пополнений, а в этом случае они не смогут завязать с нами битву. Но они жадны и, кроме того, вложили все золото и серебро Сирии вот в эти самые кувшины с водой, которые вытянулись полнехонькие на всем пути до Египта. Они не отдадут нам эти кувшины без борьбы. Вот так Амон и предал их в наши руки. Когда они нападут, их лошади будут спотыкаться и запутаются в наших заграждениях. Они не смогут бросить на нас все свои силы, ибо в самый разгар битвы им помешают рвы, выкопанные вами с таким усердием, камни и веревки.

Хоремхеб плевался луковой шелухой и жевал хлеб, покуда воины не начали топать и кричать словно дети, которым не терпится послушать еще одну сказку.

Тогда Хоремхеб сказал: