Наследник фаворитки

— Буду откровенен. Как много бы я потерял, если бы не встретил вас… Вы правы — вас нельзя держать в клетке, пусть даже из чистого золота. Сегодня мне улыбнулась сама фортуна. Знаете, здесь рядом сохранилась деревянная башня-острог, в которой три с лишним века назад томился протопоп Аввакум. Он голодал, мерз, накрывался драной дерюжкой, но не запросил милости у местного воеводы. Я преклоняюсь перед такими людьми.

— Преклоняться мало, — усмехнулась Лена. — Это даже приятно — преклоняться. Не требуется никаких усилий. Вот самому быть таким труднее. Не задумывались над этим?

Алик на секунду замешкался, метнул взглядом туда-сюда, растерянно попросил:

— Минуточку, дайте подумать.

Она посмотрела на него глазами, в которых веселыми бубенчиками звенел смех. И Алик с острой, сосущей под ложечкой тоской понял, что еще никогда в жизни ничего так страстно не желал, как скрутить ей руки за спиной, чтобы она не рвалась в звонкое небо…

— Поймите меня правильно, — медленно заговорил он, бесцельно перебирая чуткими пальцами все, что лежало перед ним на столе — нож, вилку, пепельницу, сигареты, зажигалку. — Я всегда казнил себя за то, что я такой обыкновенный. Каждый хочет быть героем, но не каждый способен на подвиг. — Алик скромно опустил взгляд. — Возможно, случись со мной такое, я преклонил бы колени перед силой. Этого я не знаю. Я уверен в другом — я хочу приносить людям пользу. И еще — мне кажется, я могу подчинить всего себя, — Алик поднял неподвижные глаза — в них стыла свинцовая решимость, — достижению поставленной цели. — Он замолчал и сцепил пальцы в ожидании приговора.

По сценарию, который он мгновенно набросал в уме, Лена должна сейчас похвалить его, игриво воскликнуть: «Браво!» — и тогда он переведет разговор в шутливое русло. При всем том он и в самом деле отвечал Лене вполне искренне, с юношеской горячностью и непосредственностью. Вот она, необъяснимая загадка раздвоения личности. Но Лена, увлекшись разговором, чуть-чуть перешла грань.

— А какая же у вас цель, если не секрет? — пытливо спросила она, как будто по-новому примеряясь к Алику. Однако он посчитал опасным развивать эту щекотливую тему и решил отшутиться:

— О ля-ля! Сегодня моя цель — завоевать ваше сердце! Я предлагаю этот тост за вашу неповторимую улыбку, ваши прекрасные глаза, — он осторожно, как бесконечно дорогую, хрупкую вещь, взял ее пальцы в свою руку и не отпустил, а она и не высвобождала их. — За вашу красоту! Она сама гармония. — Глаза Алика горели неподдельным вдохновением. — Не будем грустить, — проникновенно попросил он. — Слава богу, все уже позади. — Он нехотя разжал свои пальцы, улыбнулся — Выпьем за счастье, в котором энергия собственных мускулов, сила воли, страстность и полет мысли!

Оркестр гремел каким-то бурным танцем, звенели бокалы, в нестройный гул сплетались шумные голоса.

— Я готов убить этого человека! — вдруг вспылил Алик. — Да как он смел обидеть вас?

С сердитым порывом он обернулся к столику, за которым сидел бывший муж Лены, но она положила свои пальцы на его плечо.

— Не надо. Все кончено. Теперь уже не имеет значения, сидит он здесь или нет.

— Вы правы, — охотно согласился Алик, сразу успокаиваясь.

Он пригласил Лену на танец, крепко обнял доверчиво прильнувшую к нему юную женщину и, покачиваясь в ритм музыки, бережно вел по маленькой площадке. Ему казалось, что в руках у него дрожит и волнуется ее доверчивое, отважное сердечко. Танец закончился. Он, галантно склонившись, поцеловал ее руку.

Через несколько минут они покинули ресторан. Ночь сразу поглотила их. Алик накинул свой плащ на плечи Лены, обнял ее за талию. Они вышли к берегу водохранилища и долго молча стояли здесь, вслушиваясь в тихий плеск волн. Алик медленно повернул Лену за плечи к себе.

— Я никогда, — хриплым, прерывающимся голосом заговорил он, — не представлял, что могу встретить такую прекрасную женщину…

Алик словно опьянел — он говорил, говорил, говорил. Он чувствовал себя боксером, который выигрывает бой. Каждое слово — удар. Точный, меткий, неотразимый.

— Мне не нужны ни деньги, ни слава…

Алик говорил, говорил, говорил…

— Жизнь — это борьба, трудности, ветер странствий, едкий дымок костра, встречи, вечное движение…

Лена зябко пожимала тонкими плечиками, потом, как ребенок, прильнула к нему и смотрела неподвижным взглядом куда-то в темную даль. Ей было славно с этим человеком, который, казалось, так хорошо сумел понять ее.

В душе Алика на миг шевельнулось что-то незнакомое, теплое. Сердце стучало, голова слегка кружилась, по телу разлилась истома.

«А как же деньги? — спохватился он. — Ни копья не осталось. Экая досада! Но не упускать же момента? Отдам как-нибудь при встрече…»

Чаши весов, на одной из которых была Любовь, а на второй — Деньги, нервно закачались…

— Поверь, мне очень неловко тебя просить… Видишь ли, я немного поиздержался в пути. Извини, ради… — смущенно закашлялся он. Чаша с деньгами перетянула…

— Какая чепуха! — воскликнула Лена. — Пожалуйста! Это все, что у меня есть. И больше ни слова об этом.

— Ты добрая, — обрадовался Алик, — ты самая лучшая.