Наследник фаворитки

— Все идет как по-писаному, дружок. Еще немного — и мы потягаемся с техасскими миллиардерами. Нам повезло, что здесь была именно дворничиха, — я еще раньше подружился с этой добродетельной женщиной. Теперь мы можем не опасаться других визитов, разве что претендентов на эту площадь. Но они заявятся не так скоро. И все-таки время не терпит. Живо в гастроном, вот сумка. Закуску покупай по своему усмотрению, в неограниченном количестве. Работа предстоит трудная.

Когда Юраша спустя час вернулся с покупками, Алик уже шуровал вовсю. Он переоделся в синий спортивный костюм и был похож в нем на претендента в чемпионы по прыжкам в высоту.

— Квадрат за квадратом мы обследуем всю квартиру, — озабоченно сказал он. — За первым беглым осмотром последует более тщательный. Начнем с уборной. Мы должны спешить и закончить все к утру. Мало ли что случится завтра… Пока мы здесь на вполне законных основаниях. Будем искать, как искали золото на приисках в Эльдорадо и на Юконе. И да поможет нам бог! За дело, дружок.

…Рассвет, заглянувший в окна, обозначил перевернутую вверх дном квартиру, стол, уставленный пустыми бутылками, спящих Алика и Юрашу. Юраша заснул, сидя в кресле, голова его неловко откинулась на бок, рот был открыт. Алик бесчувственным бревном лежал лицом вниз на тахте. Судя по всему, статуэтки так и не были найдены.

Около полудня первым проснулся Юраша. Он с отвращением, даже с содроганием поморщился, обвел комнату бессмысленным взглядом и постепенно стал приходить в себя. Осторожно, чтобы не скрипнуть дверью, вошел в комнату тетушки, приблизился к ее кровати, наклонился над ней. Старуха смотрела на него внимательным неподвижным взглядом. У Юраши что-то внутри оборвалось. С воплем: «Алик!» — он бросился вон из комнаты. Алик вскочил на ноги, протирая глаза:

— Что случилось?

— Она… она смотрит… — Юраша дрожал.

— Смотрит? Вот как? Ну и что? — Алик потянулся и пошел к тетушке.

Спустя минуту вернулся, беспечно посвистывая.

— Она ничего не слышит и не может ни говорить, ни двигаться, — сообщил он. — Бедная старушка! Придется и ее маленько потревожить. Возможно, статуэтки в той комнате. Скорей всего, так и есть. Фу, дьявольщина, как же мы сразу не додумались? Пошли, займемся ею. А голова трещит, как спелый арбуз.

— Послушай-ка, — замялся Юраша, — может, мы после побеспокоим ее? Сейчас уже около часа дня. А в два у нас встреча с Шалаем.

— Ах да, мой любимый дурак Шалай. Я чуть не забыл, — невольно улыбнулся Алик. — Надо привести себя в форму, а то у нас вид бандитов с большой дороги. Кого хочешь можно испугать. Ладно, тетей займемся позже. Пусть пока отдыхает. К Шалаю на перекладных — марш-марш. Побреемся в гостинице, а он пусть подождет у входа. Ничто так не укрепляет любовь, как ожидание встречи, — говорил Алик, быстро переодеваясь. А давай заодно продадим ему и табачную фабрику? — ухмыляясь, обернулся он к Юраше, и тот поразился, насколько изменила последняя ночь Алика. Это был уже матерый волк со светло-серым, отливающим синевой взглядом. От этого не жди пощады: зазеваешься, встанешь на пути — не задумываясь, клацнет железными челюстями, перекусит горло. — А ведь он купит, — продолжал Алик. — И баронский титул купит. Ручаюсь. Все, кто так обожает деньги, помешанные. От них можно ожидать чего угодно.

— Выходит, и мы помешанные? — спросил Юраша, подтягивая повыше узел галстука и выкручивая вверх шею.

— И мы, Юрашка. А чем мы лучше?

В парикмахерской их подстригли, побрили, сделали массаж лица, компресс, поодеколонили. Мимо окон парикмахерской, выходящих на Садовую, то туда, то сюда проплывала набриолиненная, аккуратная, с прической на пробор головка страхового агента. Алик кивнул на нее Юраше.

— Говорят, труд превратил обезьяну в человека, — с иронией заметил он, когда они с Юрашей неспешно и важно выходили из гостиницы, — а затем деньги снова превратили его в обезьяну.

Шалай, завидев их, в одно мгновение очутился рядом. Еще толком не поздоровавшись, он стал суетливо расстегивать портфель, но Алик крепко и властно взял его за локоть. Принужденно улыбнулся:

— А мы никуда не спешим, Виктор. И нас, кажется, никто не торопит. Пойдемте в городской сад.

На скамейке, уединенной аллейке, над которой шуршал разлапистыми красно-желтыми листьями клен, они приступили к делу.

— Вот здесь, в этом пакете, — слишком громко и сбиваясь от радостного возбуждения, говорил Шалай, — ровно десять тысяч. — Он нервно улыбнулся — Хотите верьте, хотите проверьте. Я звонил всем родственникам. По секрету — мне пришлось занять даже у самого себя некоторую сумму казенных денег.

— Ну, зачем же казенных? — поморщился Алик. — Стоит ли впутывать в наши личные дела государство?

— Не беспокойтесь, пожалуйста, — перебил его, все так же радостно улыбаясь, Шалай. — Вы об этом ничего не знаете. Это вас не касается… Правда, некоторую сумму я…

Из-за поворота показался мужчина в желтом старомодном чесучовом костюме. Его фигура поразительно напоминала кого-то. Алик напряг зрение.