Наследник Ярости

Тиран повернулся к зеркалу и замер в недоумении. Он увидел, как Ирвальд раздвигает мечом расщелину в потолке пещеры. Солнечный свет озарил его измученное лицо в потоках зелёной слизи, и владыка выбрался на поверхность.

Лаорт вскочил с кресла и подбежал к зеркалу, ища глазами Вилчура. Огромное тело паука лежало на дне пещеры. Источник бурлил, принимая новую жизнь.

– Я не думал, что он настолько силён, – восхищённо воскликнул Лаорт, – пожалуй, всё случится несколько иначе…

Ирвальд выполз из расщелины и в изнемозжении упал на траву, жадно глотая чистый воздух. Тело сотрясалось в конвульсиях, а сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он так и лежал, раскинув руки, пока вечерняя заря не позолотила небо россыпью далёких звёзд. Раны затягивались медленно, но боль стала утихать.

Небо поглотила ночь, густо намешав тёмно-синие краски, и нависла над ним, пристально глядя единственным глазом луны.

Ирвальд почувствовал, как по щеке стекают прохладные капли. Он повернул голову и увидел Юрея. В клюве у ядокрыла было ведро, из которого он поливал владыку. Глаза зверя блестели в лунном свете, взгляд казался туманным. Заметив, что Ирвальд смотрит на него, ядокрыл швырнул ведро на землю и радостно заклекотал, хлопая крыльями.

– Я ещё жив, приятель, – смог прошептать Ирвальд, – помоги… подняться.

Ядокрыл наклонил голову, позволив ему ухватиться за шею, и осторожно поднял. Ирвальд, шатаясь, забрался на него верхом. Ядокрыл неторопливо побрёл к озеру, откуда черпал воду. Ирвальд почуял источник, волосы на голове зашевелились и встали дыбом. Он нетерпеливо сполз со спины ядокрыла и погрузился в озеро целиком.

Вода целила его, наполняя силой разорванные мышцы. Волосы неистово трепетали, поглощая чистую, как утренняя роса, влагу. Ирвальд вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, и вновь опустился на дно, позволяя воде вершить своё колдовство.

Уже на рассвете он, наконец, вылез на берег и забылся сном. Верный скакун лежал рядом, не смыкая глаз. Перья его топорщились в бессильной ярости, а клюв скрежетал, сдерживая крик негодования. Он готов был прикончить любую тварь, рискнувшую потревожить сон хозяина, и обитатели долины с опаской обходили озеро стороной.

Ирвальд проспал целый день, а проснувшись, почувствовал, что силы почти вернулись. Он даже сумел рассмеяться и взлохматил перья Юрея на макушке – чего скакун страшно не любил.

– Жаль, что нельзя вернуться и раздобыть трофей. Повесить в обеденной зале, чтоб была охота поменьше жрать.

Ядокрыл возмущённо крикнул и захлопал крыльями, вспушивая волосы владыки.

– Да не бойся, я не стану туда соваться.

Ирвальд присел на корточки и стал начищать меч. Лезвие было покрыто густой кровью паука, успевшей намертво присохнуть. От неё до сих пор исходил смрад, и княжич порадовался, что желудок его был пуст.

– Вид у тебя, однако! – раздался позади голос отца.

Ирвальд повернул голову и посмотрел на него исподлобья, но ничего не сказал и продолжил возиться с мечом.

– Во что ты ввязался? – спросил Мораш, – ты даже не почуял, как я приблизился. Враг уже снёс бы твою голову с плеч.

– У тебя за спиной ядокрыл, – заметил Ирвальд.

– От него проку мало, – недовольно сказал Мораш, – скачет, как оголтелый.

– Не стану спорить, что тебя он узнает по запаху.

– Где твоя одежда, Ирвальд? Ты не можешь бродить, как оборванец. И что за мерзостью от тебя несёт?

– Ведьма оказалась коварной, – сверкнув глазами, ответил Ирвальд. Губы его сложились в плотоядной улыбке, которая всегда бесила отца.

– Это ты так отделал Шаринку?

– Думаешь, кто-то другой бы посмел?

– На что она тебе сдалась? Глупая баба.

– Но и ты, видать, не забыл к ней дорогу.

– Слово покровителя, – пожал плечами Мораш, продолжая буравить сына взглядом. Его не так-то легко было сбить с толку, – что там стряслось?

– Болтала много дурным языком.

– Мне нет дела до болтовни, Ирвальд! Что с тобой?

Мораш положил руку на грудь сына и содрогнулся. Ирвальд с изумлением увидел, как в глазах старого князя промелькнул ужас.

– Сынок, – прошептал Мораш, проводя обеими ладонями по щекам Ирвальда, – твоё сердце… В нём дыра…

– Она почти затянулась, – Ирвальд попытался усмехнуться, но получилось неважно.

– Сядь, я тебя исцелю.

Княжич послушно опустился на траву, а Мораш зарылся скрюченными пальцами в волосы сына, шепча заклинание, передающее силу от владыки к владыке. Пальцы его слабели, а Ирвальд вновь почувствовал лёгкость в груди.

– Спасибо, – сказал он отцу, освобождаясь.

– Ведьма не могла сотворить такое! Разве только ты доверился ей, приняв зелье?

– Нет такого зелья, чтобы я принял его от Шаринки, отец. Это был паук.

– Какой паук? – удивился Мораш.

– Огромный. Я бы смог станцевать у него в желудке.

– В этих краях не слышали про таких пауков, – Мораш задумчиво погладил подбородок.

– Значит, мне привиделось, – скривился Ирвальд.

– Лишь в преисподней водится крупная тварь.