Наследник имения Редклиф. Том первый

— Тутъ кроется цлая исторія — продолжала м-ссъ Эдмонстонъ. Вы врно вс знаете домъ въ Стэйльгурст, который принадлежитъ теперь полковнику Гарвуду. Много лтъ тому назадъ лошадиныя скачки въ Мильдред были въ большой мод. Сэръ Гэй, полковникъ Гарвудъ и цлая компанія въ этомъ же род нанимали этотъ домъ для себя. Одинъ разъ въ году, незадолго передъ скачками, вс они собирались въ Стэйльгурстъ и объзжали лошадей. Прислуга этихъ господъ начала вести себя дотого неприлично, что покойный мой братъ, а твой отецъ, Филиппъ, жившій въ томъ же мстечк, принужденъ былъ сдлать имъ замчаніе. Сэръ Гэй сначала вспылилъ, но велъ себя все таки приличне, чмъ его товарищи. Вроятно ему понравилась смлая, откровенная натура моего брата, онъ полюбилъ его горячо, а братъ отвчалъ ему тмъ-же, считая сэръ Гэя очень добрымъ человкомъ. Мн случилось видть старика всего одинъ разъ; признаюсь, я никогда не воображала встртить въ немъ такого истаго джентльмена, какимъ онъ мн показался. Когда его сыну минуло 14-ть лтъ, то мальчикъ прізжалъ къ намъ съ своимъ гувернеромъ. Впослдствіи, когда онъ женился, то брату пришлось встрчать его только въ Лондон. Тамъ-то онъ и услыхалъ исторію несчастной женитьбы молодаго Морвиля и ссору его съ отцомъ. Братъ всячески старался ихъ примирить.

— А! а! вспомнилъ! сказалъ Филиппъ — Не прізжали ли молодые супруги къ моему отцу въ Стэйльгурстъ. Я, какъ сквозь сонъ, помню какого-то господина и даму, которая пла,

— Да, они прізжали къ вамъ. Твой отецъ нарочно пригласилъ ихъ погостить, чтобы покороче узнать молодую мистриссъ Морвиль. Онъ не разъ писалъ сэръ Гэю, что невстка его премилое, кроткое дитя, изъ котораго можно будетъ сдлать все, что хочешь. Онъ совтывалъ старику не оставлять молодыхъ супруговъ въ дурномъ обществ брата-артиста, который содержалъ ихъ въ то время на свой счетъ. Сэръ Гэй оставилъ вс письма безъ отвта, но недли дв спустя посл страшной катастрофы съ его сыномъ, полковникъ Гарвудъ увдомилъ брата, что его присутсвіе необходимо въ Рэдклиф, потому что сэръ Гэй только и твердитъ, что о немъ. Братъ немедленно прихалъ и впослдствіи разсказывалъ мн, что ему еще никогда въ жизни не случалось встрчать человка, до такой степени убитаго горемъ, какъ сэръ Гэй.

— Я нашелъ между бумагами отца нсколько писемъ отъ сэръ Гэя, — сказалъ Филиппъ: — а когда батюшка умеръ, то онъ прислалъ ко мн очень трогательное письмо. У этой породы изъ Рэдклифа сильные характеры!

— Когда это онъ завщалъ свое имніе дяд Морвилю? спросилъ Чарльзъ: — тотчасъ посл того какъ его сынъ умеръ?

— Да, — отвчала мистриссъ Эдмонстонъ. — Брату этого сильно не хотлось, но старикъ до тхъ поръ не успокоился, пока завщаніе не было составлено. Какъ ему ни напоминали, что у него есть прямой наслдникъ — внукъ, онъ слышать объ немъ не хотлъ, говоря, что ребенокъ непремнію умретъ, и въ самомъ дл, жизнь маленькаго Гэя висла тогда на волоск. Я помню, братъ разсказывалъ, что онъ здилъ въ Мурортъ поглядть на мальчика, который былъ такъ слабъ, что его нельзя было перевезти въ Рэдклифъ. Братъ нашелъ его въ такомъ болзненномъ состояніи, что даже не осмлился обнадежить дда, что мальчикъ останется живъ. Только тогда, когда ему минуло три года, сэръ Гэй началъ чувотвовать къ нему привязанность.

— У сэръ Гэя была поразительная наружность, — замтилъ Филиппъ. — Я никогда не забуду одной поздки своей въ Рэдклифъ, года четыре тому назадъ. На меня это свиданіе произвело впечатлніе чего-то волшебнаго. Представьте, себ: огромный домъ съ красными, кирпичными стнами; ворота съ арками, обвитыми плющемъ; большой, крытый, четвероугольный дворъ, куда не проникалъ никогда лучъ солнца, и гд каждое слово отдавалось эхомъ; громадная передняя; рзныя стны изъ чернаго дуба, и наконецъ мрачныя комнаты, освтить которыя было бы очень трудно: вотъ что я увидлъ! Ну, право, такъ и чудились взд привиднія.

— Каково-же тамъ жить бдному мальчику, одному? сказала мистриссъ Эдмонстонъ. — я рада, что ты, Филиппъ, и мужъ мой, отправитесь къ нему.

— Разскажите намъ что-нибудь про кузена Гэя, Филиппъ, — вмшалась Лора.

— Да что про него разсказывать? Онъ просто сорви голова, — отвчалъ Филиппъ. — Старшій сэрь Гэй отличался необыкновенной сдержанностью; его меланхолическое выраженіе лица, необыкновенно величественныя манеры и мертвая тишина, царотвовавшая вокругъ, все это длало его похожимъ или на отшельника въ кель, или на рыцаря въ заколдованномъ замк — но весь этотъ торжественный характеръ дома нарушался молодымъ Гэмъ……

— Какимъ образомъ? спросила Лора.

— Мальчикъ вчно шумлъ, носился изъ одного угла дома въ другой, вызывалъ своими криками эхо, плъ, свисталъ! Меня его свистъ приводилъ въ негодованіе не одинъ разъ.

— Какже это переносилъ сэръ Гэй?

— Любопытно было видть, какъ внукъ трещалъ подъ самымъ ухомъ дда, передавалъ ему исторію своихъ приключеній, какъ онъ хохоталъ, хлопалъ въ ладоши, прыгалъ — а ддъ сидлъ все время молча, неподвижно, какъ статуя.

— Чтожъ, по вашему, любилъ его старикъ, или нтъ?