Наследник имения Редклиф. Том первый

— Онъ любилъ ребенка безъ памяти, но выражалъ это чувство по своему, изрдка посмотритъ на него, кивнетъ головой, чтобы показать, что онъ его слушаетъ, а при другихъ вообще держалъ себя такъ, какъ будто онъ вовсе не обращаетъ на него вниманія. Всякій другой, на мст рзваго мальчишки, непремнно бы присмирлъ отъ такого обращенія.

— А вы сами любите ли Гэя? спросила Лора. Неужели и у него такой же безумный характеръ, какъ у всхъ родовыхъ Морвилей? Вотъ было бы непріятно для насъ!

— Онъ славный малый, сказалъ Филиппъ. — Одна бда въ томъ, что ддъ странно его воспитывалъ. Онъ, какъ говорится, души во внук не чаялъ и боялся пуще огня, чтобы съ нимъ чего-нибудь не случилось. Товарищей мальчику никакихъ не давали; каждое его дйствіе было подчинено правиламъ и строгому контролю. Врядъ ли кто-нибудь изъ насъ ршился бы повиноваться такой систем управленія. Не понимаю, какъ онъ все это выдерживалъ?

— А между тмъ вы сами сказали, что Гэй никогда не стснялся присутствіемъ дда и ничего не скрывалъ отъ него? замтила Эмми.

— Да, — прибавила мать:- и я хотла сказать тоже, что Эмми. Врно система старика была необходима для такой натуры, какъ Гэй; иначе мальчикъ не могъ бы такъ любить дда.

— Но вдь я и прежде вамъ говорилъ, что это была натура открытая, характеръ замчательный, хотя отъ головы до ногъ Морвиль чистой породы. Я помню одинъ случай, который покажетъ вамъ и хорошую и дурную сторону Гэя. Вы знаете вс, что въ Рэдклиф мстность очаровательная; великолпныя скалы точно висятъ надъ моремъ, а на верху скалъ раскинулся лсъ. Въ ущельи одного изъ глубочайшихъ обрывовъ находилось соколиное гнздо; стоя на краю пропасти, мы часто любовались на самку и самца, которые носились вокругъ своихъ птенцовъ. Чтожъ, — вы думаете, сдлалъ мистеръ Гэй? Онъ скатился внизъ головою въ пропасть и добылъ себ гнздо. Какъ онъ остался живъ — не знаю, но съ тхъ поръ ддушка не могъ равнодушно проходить мимо этого мста. Назадъ онъ вскарабкался очень ловко и вернулся къ намъ съ двумя соколятами, которыхъ засунулъ въ карманъ своей куртки.

— Ай, да молодецъ! весело закричалъ Чарльзъ.

— Птицы эти съ ума его свели совсмъ. Онъ перевернулъ вверхъ дномъ всю библіотеку дда, розыскивая себ руководства, какъ выдерживать соколовъ. За этимъ чтеніемъ онъ проводилъ вс свободные свои часы. Какъ-то нечаянно лакей забылъ притворить дверь комнаты, гд жили соколы, и т улетли. Гэй вышелъ изъ себя отъ бшенства. Право, я не прибавлю, если скажу, что онъ отъ злости себя не помнилъ.

— Бдный мальчикъ! сказала мистриссъ Эдмонстонъ.

— А каналь лакею подломъ! съ желчью замтилъ Чарльзъ.

— Съ Гэемъ никто сладить не могъ, пока его ддъ не вошелъ въ комнату. При одномъ взгяд на него мальчикъ опустилъ голову, притихъ и, подойдя къ нему, кротко сказалъ:- «мн стыдно» — Бдняжка! проговорилъ старикъ, и они оба замолчали. Въ этогъ день я не видалъ уже Гэя, за то на другое утро онъ вышелъ къ намъ спокойнымъ и кроткимъ, какъ никогда. Но самый замчательный эпизодъ впереди. Дня два спустя посл страшной сцены съ лакеемъ, мы гуляли вдвоемъ по лсу. Гэй свистнулъ, и вдругъ на этотъ звукъ отозвалось какое-то шуршанье въ кустахъ, послышался тяжелый взмахъ крыльевъ, и передъ нами явились пропавшіе соколы. То ковыляя, перепархивая, при помощи своихъ подрзанныхъ крыльевъ, бдныя птицы дались намъ очень легко въ руки. Он гордо щетинили свои перья, когда Гэй началъ ихъ ламкать, а въ желтыхъ глазахъ ихъ, какъ мн показалось, засвтилось чувство нжности.

— Ахъ, они милые! сказала Эмми. — вотъ интересный-то конецъ повсти.

— Это еще не конецъ, — возразилъ Филиппъ. — Меня очень удивило то, что Гэй такъ хладнокровмо встртилъ соколовъ: я невольно ждалъ сцены восторга. Онъ понесъ очень спокойно птицъ домой, а на другое утро я узналъ, что онъ самъ отправился къ какому-то фермеру съ тмъ, чтобы отдать ему соколовъ на сохраненіе.

— Что онъ самъ на это ршился, или ему приказали такъ поступить? спросила Лора.

— И мн хотлось тоже узнать, но при малйшемъ намек на этихъ птицъ, лицо Гэя принимало такое мрачное выраженіе, что я счелъ за лучшее не раздражать его вопросами. Однако я съ вами заговорился — замтилъ Филиппъ: — мн пора идти. Прощайте, Эмми! Надюсь, что къ моему возвращенію, на вашей камеліи распустится еще бутонъ. А то мн жутко достанется на домашнемъ митинг любителей садоводства.

— Прощай, Филиппъ! сказалъ Чарльзъ. — Совтую теб держать въ карман свою фамильную вражду съ Рэдклифскими Морвилями, если ты ее не схоронишь въ могил сэръ Гэя. А не то выступай на бой съ внукомъ, это будетъ еще интересне.

Филиппъ ушелъ, не дослушавъ его тирады. Мать нахмурила брови, а Лора не выдержала:

— Чарли! Ты ужъ черезчуръ забываешься! сказала она.

— Нельзя ли меня отправить наверхъ, — отвтилъ ей рзко больной.

— Сестра говоритъ правду, — произнесла мать, грустно посмотрвъ на него. — ты очень остроуменъ, но употребляешь во зло свой даръ. Если эта способность видть во всемъ смшную сторону облегчаетъ твои физическія страданія, зачмъ же оскорблять другихъ своими шутками?

Чарльзъ сдлалъ нетерпливый жестъ рукою и ни мало не смутился. Эмми сконфузилась за него.