Наследник имения Редклиф. Том третий

Это письмо ошеломило Филиппа какъ громомъ. Ему никогда не приходило въ голову, чтобы неосторожный его поступокъ могъ служить пагубнымъ примромъ для другихъ.

Онъ успокоился не ране, какъ отправивъ самое дружеское письмо къ Торндалю, который ухалъ прямо въ Германію, не заглянувъ даже домой. Какъ только свадьба у Килькорановъ кончилась, мистриссъ Эдмонстонъ назначила день своего прізда домой. Ршено было такъ, что Филиппъ удетъ въ Гольуэль вмст съ своими гостями и не вернется боле одинъ въ Рэдклифъ, и потому за день до отъзда, онъ переговорилъ съ Эмми обо всемъ, что касалось устройства въ дом для будущей его жены. Лэди Морвиль попросила его только уступить ей фортепіано, на что Филиппъ съ радостью согласился.

Простившись со всми ршительно, лэди Морвиль съ дочерью, брать ея и Филиппъ тронулась въ путь, сопровождаемые благословеніями всхъ жителей Рэдклифа. Они переночевали въ Лондон и на слдующій день, вечеромъ, дружная семья, постарому, собралась вокругъ дивана Чарли, котораго дорога нсколько утомила. Мать едва врила своимъ глазамъ, смотря на сына: такъ онъ пополнлъ, похорошлъ и такъ ловко обходился безъ чужой помощи. Эмми также поправилась отъ морскаго воздуха. Одна Лора не повеселла и даже видимо избгала Филиппа. По вечерамъ каждый усаживался на любимомъ своемъ мст, и богатство новыхъ впечатлній придавало общему разговору чрезвычайно много живости. Шарлотта смялась больше всхъ по обыкновенію и смшила другихъ своимъ искусствомъ разсказывать, но при одномъ имени Эвелины она умолкала и краснла. Недаромъ молодой двушк шелъ уже 16-й годъ!

Вечеромъ Лора долго сидла у Эмми въ спальн и повряла ей, по обыкновенію, свое горе. Она съ самаго начала была посвящена въ тайну любви Эвелины къ учителю и потому только не ршилась ее выдать, что та опиралась на ея примръ, говоря, что Филиппъ и она поступили точно также.

— Если бы ты знала, какъ мн тяжело, — говорила Лора, цлуя со слезами сестру. — Моя скрытность погубила всхъ насъ; я вижу, что Филиппъ внутренно не уважаетъ меня за слабость моего характера, онъ любилъ бы меня вдвое больше, если бы я въ первое же время открылась во всемъ матери и спасла бы его отъ страданій, да и Ева не испортила бы своей будущности, не имя дурнаго примра на глазахъ! То-ли дло ты, душа моя! ты была другомъ, опорой Гэя; ты вполн заслужила его довріе, потому что ты первая научила его бороться съ собой, ты первая подала ему примръ смиренія!

— Не плачь, сестра! — говорила Эмми, — не плачь, а молись. Вотъ гд наша отрада, наше единственное утшеніе. Объяснись откровенно съ Филиппомъ, разскажи ему все, что у тебя на душ: ты увидишь, что теб легче будетъ.

Дйствительно, на слдующее утро, Лора призналась своему жениху, что она была за-одно съ Эвелиной, и что она ее не выдала по трусости характера.

— Мы съ тобой сами виноваты, если наша жизнь испорчена, милая моя Лора, — сказалъ со вздохомъ Филиппъ. — Я тебя пріучилъ смотрть на мои слова какъ на законъ, ты поддалась мн, а я во зло употребилъ твое довріе, я испортилъ твой характеръ, убивъ твою волю. Суди меня строже чмъ себя, я за дло наказанъ. Но теперь все прошло, а что прошло, того не воротишь, будемъ же стараться жить теперь иначе, будемъ искать поддержки не въ насъ самихъ, а въ томъ, кто смле насъ.

Посл этого разговора, между женихомъ и невстою установились боле ясныя отношенія, и Лора начала себя даже считать теперь счастливе, чмъ въ то время, когда она любила Филиппа слпой, пристрастной любовью.

ГЛАВА XI

Однажды, въ конц апрля мсяца, Чарльзъ отворилъ двери уборной и засмялся. Передъ нимъ сидла Эмми на полу, прямо противъ камина; кудрявая, густая ея коса была распущена по плечамъ, а маленькая Мэри, съ громкимъ смхомъ, покачиваясь на своихъ толстыхъ ножкахъ, вцпилась рученками въ волосы матери и трепала ихъ изо-всхъ силъ.

— Вотъ молодецъ двочка! — закричалъ Чарльзъ:- трепли, трепли ихъ побольше! Пусть мамины то кудри хорошенько распустятся.

— А что, братъ, пріхала мистриссъ Гэнлей? — спросила, Эмми, подбирая съ улыбкой вс свои волосы подъ чепчикъ.

— Прибыла, какъ-же! Изъ нея двухъ Филипповъ сдлаешь. Я думалъ, что сама Юнона выступаетъ по платформ, когда увидлъ ее на станціи.

— Какъ же ты ей передалъ наши планы на счетъ свадьбы?

— Отлично! Я ей объявилъ, что свадьба будетъ самая тихая. Она врить не хочетъ, что кром Мэри Россъ гостей никого не будетъ, и воображаеть, что все это длается въ угоду теб. Ну, пускай ее! Я очень доволенъ, что нышныя свадьбы, въ род Килькорановской, опротивли отцу. Бда была бы тогда сладить съ Филиппомъ. — Мэри опять принялась путать голову матери, и та принуждена была послать за няней.

— Знаешь что, Чарли, — сказала Эмми. — Филиппу покоя не даютъ съ Фильдеромъ: Килькораны просятъ дать ему какое-нибудь мсто. Навяжутъ они его нашимъ на шею, я это предчувствую!

— Да, бдная Ева, жаль мн ее! — замтилъ Чарльзъ. — Вышла замужъ за учителя, а все тянется въ графскія дочери. Что теб, обезьянка? — спросилъ онъ смясь у малютки Мэри, которая ногянулась къ нему ручонками.

— Мы бай-бай хотимъ, дядя, — сказала мать. — Поцлуйте насъ. Прощайте! покойной ночи!