Наследник имения Редклиф. Том второй

— Ну, — сказалъ мужъ: — ты можешь объявить Эмми, что между нею и Гэемъ все кончено. Слава Богу, она во-время спасена. Вотъ, что значитъ ршать дло въ моемъ отсутствіи!

Это было только начало его проповди. Затмт, посыпались упреки на Гэя, жалобы на свою снисходительность, сожалніе, что Эмми допустили привязаться къ такому недостойному человку, и вся эта іереміада длилась очень долго. Кроткая мистриссъ Эдмонстонъ покорно выслушала его, въ надежд, что утро вечера мудрене, и что завтра мужъ ея, вроятно, будетъ спокойне. Но утромъ онъ твердилъ тоже самое; онъ говорилъ, что Эмми должна положительно отказаться отъ Гэя, а на послдняго несъ цлыя горы обвиненій. Жена вздумала-было защищать молодаго Морвиля, но мистеръ Эдмонстонъ просто крикнулъ на нее за это. Дло въ томъ, что Филиппъ между разговоромъ намекнулъ какъ-то дяд, что въ глазахъ тетки Гэй безукоризненъ; этотъ намекъ пришелъ на память мистеру Эдмонстону въ минуту объясненія его съ женой, и онъ не далъ ей даже заикнуться о Гэ. Длать было нечего, слдовало приготовить Эмми къ удару. Свиданіе матери съ дочерью произошло въ уборной, въ этомъ центр всхъ домашнихъ тайнъ. Мать со слезами на глазахъ встртила Эмми, когда та пришла поздороваться съ ней.

— Мама! Что это значитъ? вы плачете! спросила дочь въ тревог.

— Другъ мой! Для тебя настали черные дни, — сказала мать. — Будь тверда. Гэй разсердилъ папа своимъ письмомъ и нкоторыми выраженіями, сказанными имъ на счетъ его и Филиппа. Дло приняло серьезный оборотъ и, — Эмми, соберись съ духомъ и выслушай меня — отецъ написалъ Гэю, что между имъ и тобою все кончено!

— Онъ нагрубилъ папа? повторила Эмми, какъ бы не разслушавъ конца рчи матери. — Воображаю, какъ онъ теперь раскаевается!

Не успла она это выговорить, какъ дверь изъ комнаты Чарльза распахнулась настежъ, и больной, полуодтый, съ однимъ костылемъ подъ рукою, едва ковыляя, добрался до стула, на которомъ сидла сестра, опустивъ руки на колни и поникнувъ головою.

— Не грусти, малютка! сказалъ онъ: — честью теб отвчаю, что это мерзкая сплетня мистриссъ Гэнлей. Врь мн, что все откроется; это только первый подводный камень для вашей взаимной любви. Не плачь же! уговаривалъ онъ Эмми, замтивъ, что слезы градомъ покатились по ея щекамъ!

— Чарли! замтила мать, сама едва удерживаясь отъ слезъ:- хорошо ли мы длаемъ, что обнадеживаемъ ее?

— Еще бы! вдь это все Филипповы интриги! возразилъ Чарльзъ, съ сердцемъ.

— Вовсе не интриги, Чарли, а скоре несчастіе, — сказала мать, и передала имъ все, что знала объ исторіи съ письмами. Эмми все время стояла молча, облакотившись на спинку братнина кресла. Чарльзъ съ жаромъ протестоваль противъ обвиненій Гэя, и стоялъ на своемъ, что рано или поздно, а истина откроется.

— Я сейчасъ однусь, пойду къ отцу и открою ему глаза, — говорилъ онъ, съ трудомъ пробираясь обрэтно въ свою комнату. Эмми ожила надеждой, а мать, твердо врившая въ силу воли Чарльза и въ его здравый разсудокъ, тоже начала утшать себя мыслью, что сегодняшній день все поправитъ.

Лора и Филиппъ встртились за завтракомъ; разговоръ, конечно, вертлся на одномъ — на исторіи съ Гэемъ. Филиппъ передалъ кузин, съ своей точки зрнія, все происшедшее.

— Бдная наша Эмми! сказала Лора въ негодованіи. — Теперь я понимаю, Филиппъ, почему вы такъ тщательно оберегали меня отъ него.

— Это несчастное дло, которое не слдовало даже начинать, — замтилъ онъ серьезно.

— Милая сестра! какъ она была счастлива! какъ она его любила! Знаете ли что, Филиппъ, я иногда завидовала имъ: такъ полно было ихъ счастіе; какъ часто я роптала на нашу бдность! Нтъ, я вижу, на земл есть несчастія, которыя гораздо хуже, чмъ бдность.

Холодные синіе глаза Филиппа вдругъ приняли мягкое выраженіе, и онъ съ нжностью взглянулъ на Лору. Этой минуты она никогда не могла забыть.

Вся семья собралась въ столовой, и завтракъ прошелъ въ молчаніи, Чарльзу не хотлось начинать сцены при «бабахъ», какъ онъ выражался, и, дождавшись той минуты, когда они остались съ Филиппомъ и отцомъ втроемъ, онъ заговорилъ первый.

— Теперь, Филиппъ, — сказалъ онъ: — ты долженъ мн объяснить причину, за что вы вс такъ преслдуете Гэя.

Начало было не мирнаго характера. Оскорбленный отецъ не выдержалъ, и, не давъ племяннику выговорить ни одного слова, привелъ цлый рядъ безсвязныхъ обвинительныхъ фактовъ, по которымъ Гэй считался въ его глазахъ преступникомъ. Филиппъ спокойне и ясне повторилъ то же самое.

— Слдовательно, — заключилъ Чарльзъ:- вина Гэя состоитъ въ томъ, что онъ потребовалъ свои собственныя деньги и, вмсто отвта, получилъ письмо, наполненное несправедливой клеветой, вслдствіе чего онъ назвалъ Филиппа фатомъ, вмшивающимся не въ свое дло. Кто жъ можетъ его осудить за это? Вдь въ этомъ только и состоитъ вся его вина, по вашему мннію?

— Нтъ, — сказалъ Филиппъ: — у меня есть доказательство, что онъ игралъ.

— Гд жъ это доказательство?

— Я показалъ его отцу вашему, и онъ удовлетворенъ имъ вполн.