Наследник олигарха (СИ)

— Ты сам это придумал, или подсказал кто?

— Хорошо. Я уйду, как ты хочешь. Только ты бумаги на свою святую Владу пересмотри. И подумай, каково тебе будет с такой дрянью жить. Я тебя только оградить хочу, если ты сам слепец и ничего не видишь дальше носа своего.

— Ненавижу тебя, — слова слетают с губ прежде, чем я успеваю взять себя в руки. — Почему мне именно такой отец достался. Ты только о себе всегда печёшься. Нет бы порадоваться, что мне хорошо, — бью себя кулаком в грудь. — Что я счастливый домой приезжаю! Что о семье задумался! И у меня появилась та, рядом с которой жить хочется! Я тебе фирму поднял! Я вам с мамой дом отгрохал! Как ты всегда мечтал, а сам не смог его построить! Чтоб Нестеров твой слюной изошел! А ты мне решил вот так отплатить? В постель дочь его подсунуть?!

— Да потому что она хорошая девушка! Воспитанная, достойная тебя! Она будет тебе хорошей женой и матерью! Она влюблена в тебя уже сколько лет, а ты ничего не видишь!

— А ты по такому же принципу женился?

Сказал и сразу же язык прикусил. Мама все слышит, хоть мы с отцом и заперлись в кабинете вдвоем. И я не имею права такое говорить. Это их отношения. Я прошу не лезть в мои, значит, и им платить должен тем же.

— Ты глухой и слепой, Демид. Бизнес — это ещё не все.

— По себе судишь?

— Ты пожалеешь потом. Очень пожалеешь. Но будет уже поздно. Вас уже свяжут обязательства. А я ведь прошу просто прислушаться! Сын!

— Забирай эту грязь и проваливай из моего дома.

— Нет уж. Себе оставь, — швырнул документы мне в лицо, а листы рассыпались по столу, часть слетела на пол. — В знак того, какие в нашей жизни люди встречаются. Может, позже поумнеешь.

Удивительно, но дверь он закрыл после себя очень тихо.

Бумаги жгли руки, пока я собирал их. Уже собрался бросить в камин, как глаз упал на слово «гименопластика».

Бред какой-то. Ни один адекватный человек в это не поверит. Да нет, конечно. Я никому не позволю чернить мою девочку. С ней душа воспарила, с ней летать хочется. И весь мир положить к ее ногам. Отец словно про другого человека говорил. Да и как можно убить собственного ребёнка. Ещё в чреве. Вместо того, чтобы подарить жизнь, свободу, возможность дышать и чувствовать запахи, пробовать эту жизнь на вкус…

Собираю страницы неспешно. Внутри приглушенная боль. Не ожидал от отца. Я всегда мечтал, чтобы он мною гордился, но он только и делал, что тыкал в мои ошибки и слабости. Всегда находил, к чему придраться.

Ну и зачем вот так-то?

Какие-то выписки. Какие-то направления, а тут какие-то данные из регистров…. Листаю злосчастные бумаги, уже не получается оторвать взгляд. Я не силён в медицинских документах, но вот это точно вырезка из карты пациента. Где чёрным по белому написано «результат прерывания беременности». Дата… за полгода до нашего знакомства.

Тяжело втягиваю живительный кислород в легкие и листаю дальше, даже не дыша. Еще одна бумага…

Вот здесь написаны размеры плода. Ещё одна беременность. Срок: четыре недели. Назначение: медикаментозный аборт. Ещё выписки, согласия. Обращения к врачу, различные жалобы. Нерегулярность цикла…

Смотрю на все это и понимаю одно. Не мог отец это подстроить. У него бы не хватило ни связей, ни мотивации. Я бы такое ему никогда не простил.

Как?! Как такое возможно... вот здесь ещё несколько страниц. Какие-то анализы. Ещё листок. По гименопластике. И степлером прихвачена ещё пара листков. Везде копии.

Внутри стало как-то тесно и горько. Но ведь не стану в это верить…

Когда мы стали жить интимной жизнью, Влада пошла к врачу. Сказала, нормально все. А я переживал, конечно. Она вообще все обрисовывала очень туманно. Надо. По-женски. Ну надо так надо.

Я долго боролся с закравшимися в голову сомнениями. Секунды ползли, растягивая минуты, время будто замерло. А потом…

Я не сдержал свое слово. Нет. Не смог. Я все же позволил сомнениям взять верх. Я не дал своей девочке право слова, возможность оправдаться. Наверное, это сродни предательству. Но ядовитая речь отца затронула во мне что-то очень неустойчивое и хрупкое, надломив. И вырвала с корнем.

Сидя на полу у камина, подтянув к себе полусогнутую ногу и ненавидя себя за слабость и трусость, я набрал номер своего человека.

— Демид Андреевич, слушаю.

— Олег. Я в офис подъеду через полчаса, — бросаю беглый взгляд на Ролекс. — Ну через час максимум. Пулей ко мне.

— Но! Как?! Вы же сказали срочняк по директору Омеги подноготную всю поднять!

— Олег. Без разговоров. Конфиденциально. И очень быстро. В задницу этого директора Омеги!

— Понял вас, Демид Андреевич. Выезжаю…

И лишь потом, когда я держал в руках те же данные, что были и у отца, где совпадало все, я чувствовал, что мир мой уже рухнул. И дал не просто трещину. Внутри открылась чёрная бездонная дыра.

— Олег, мне нужно, чтобы ты не просто это мне принёс, — поджимаю губы и отодвигаю от себя бумаги. — Мне нужно, чтобы ты вычислил, кто залил эти данные. Потому что они не могут быть правдой.

— Демид Андреевич, тут ошибки быть не может. Я поднял закрытые регистры. Разные клиники. Тут выписки из карт. Данные из электронных архивов…