Наследник Ордена

— В этом-то и дело, — продолжил Мастер, — что любое разумное существо контролирует свои чувства и не идёт на поводу у них. В случае с Эльвингом Лонтар воспользовался его подсознательным желанием и снял контроль сознания. Ручаюсь, что в тот момент кроме этого Вита эльф никого больше убить бы не смог.

— Меня обвинили в убийстве, но поскольку я был ещё молод, тогда мне только-только исполнилось четырнадцать, меня приговорили не к смерти, а к изгнанию. Так я остался один, и уже скоро год как живу в этом городе.

— Ты же не виноват. Это Лонтар подчинил тебя своей воле.

Эльвинг нерешительно поднял на меня глаза.

— Я так и сказал, но мне ответили, что если бы я сам этого не хотел, то никто не смог бы меня подчинить.

— Никто не может быть настолько безгрешным! — зло воскликнул я. — Они должны были не судить тебя, а научить контролировать своё сознание и подсознание. Если бы они это сделали, то никто не смог бы против твоей воли подчинить тебя!

— А это возможно? — нерешительно спросил он.

Я посмотрел ему в глаза. Интересно, после того, что мне сейчас стало известно, можно ему доверять? А не придёт ли ему в голову мысль убить меня? Снова выбор, и снова никто не сможет дать мне совет. Но если теперь начать опасаться Эльвинга, то можно стать законченным психом, боясь, что Сверкающий подчинит таким образом любого прохожего.

— Я могу научить тебя… если хочешь?

Эльвинг удивлённо раскрыл глаза.

— Мне… я… да, хочу… спасибо.

— Вот и замечательно, — удовлетворённо кивнул я.

Эльвинг неуверенно взглянул на меня.

— Кстати, — вдруг заговорил он. — Это изгнание и предсказал мне Винер, когда однажды я побывал в городе с семьёй. Так я с ним и познакомился. Уже после изгнания я иногда исполнял для него разные мелкие поручения…

В этот момент кто-то усиленно заколотил в дверь.

— Ну кто ещё там? — рассердился я на несвоевременных визитёров.

— Милорд! — раздался с той стороны двери возбуждённый голос Дина. — Рон вернулся. Он стоит рядом со мной!

Эльф взглянул на меня, быстро подошёл к двери и открыл её. В комнату ворвался Дин, таща за собой какого-то паренька, очевидно, того самого Рона. Этот второй мальчишка был полной противоположностью Дина, как по одежде, так и по внешности, очевидно, и по характеру тоже. Дин был в нарядной гостиничной униформе, чистенький и приглаженный, а его друг стоял в рваной холщовой рубашке, драных штанах и босиком. Светлые волосы мальчишки были в совершенном беспорядке, а глаза с каким-то дерзким вызовом смотрели на меня. Я невольно почувствовал уважение к этому пацанёнку. На первый взгляд ему было лет десять, ну, может, немного больше, но он явно уже многое испытал в жизни. Он быстро подскочил к двери, захлопнул и закрыл её на ключ. От подобной наглости мы с Эльвингом слегка обалдели, но быстро получили объяснение подобного поведения: в дверь осторожно постучали.

— Милорд, на этаж проник какой-то хулиган. К вам никто не заходил?

— Нет! — ответил я. — Никакого хулигана здесь нет.

Вновь прибывший нахально оглядел меня с головы до ног и без тени уважения к моему рыцарскому званию спросил:

— А разве рыцари не обязаны всегда говорить правду?

Дин попытался дёрнуть друга за подол, но тот только отмахнулся.

— Обязаны, — улыбнулся я. — Но рыцари тоже люди. Да и в этом случае я сказал правду. Служащий ведь спрашивал о хулигане, а ты пришёл по делу. Так что я честно ответил: никакой хулиган сюда не заходил.

Этот шкет, ниже меня как в прямом, так и переносном смысле, одобрительно прищёлкнул языком:

— Смотри-ка, оказывается, и у рыцарей мозги имеются.

Может, стоит воспользоваться рыцарскими правами и отколошматить его? Я насмешливо оглядел его.

— Хотя по твоему внешнему виду тебя только за разбойника принять и можно.

— А, это. — Он невозмутимо пошевелил пальцами на ногах. — На меня всё равно обуви не напасёшься, вот я и страдаю. А ботинки мне выдают только по праздникам.

Что-то не верилось, что он страдал.

— Ладно. Говори, что узнал.

Этот юный нахал заложил руки за спину, уставился в потолок и стал насвистывать какую-ту мелодию. Эльф с трудом пытался сдержать смех, а Дин стоял красный от смущения за своего товарища.

Я положил на стол десять терхемов, которые немедленно исчезли. Интересно, куда они могли деться? В одежде мальчишки, если эти обноски можно было назвать одеждой, не было и намёка на карманы.

— Этот человек. За которым я следил… за которым меня послали следить. Он вошёл в переулок и зашёл в дом. Я поспрашивал там у друзей. Они сказали, что он поселился там вчера и заплатил за неделю. Если хотите, чтобы я привёл вас к этому дому, то ещё пять терхемов, пожалуйста.

— Ну, ты и нахал, — не выдержал даже обычно невозмутимый эльф. У меня же мелькнула одна заманчивая мысль…

Я развязал кошелёк и выложил на стол медные и серебряные монеты примерно на динар — золотой.