Наследник Ордена

— Тогда зачем вы мне нужны? Кто вас послал, я и так знаю. Ну, убью, допустим, я вас. Какой с этого прок? Мой враг наймёт другого. Но вас я уже знаю в лицо, а нового знать не буду. Ещё один довод, чтобы сохранить вам жизнь.

— Ты странный, — заметил убийца. — Ты знаешь, теперь я постараюсь убить тебя только для того, чтобы вернуть уважение к себе! Я не могу допустить, чтобы меня победили два подростка, один из которых даже не человек.

— Я ведь могу и передумать. Вы так настойчиво стараетесь меня переубедить.

— Нет. Мне кажется, ты не из тех, кто меняет своё решение.

Мужчина отвесил мне лёгкий полупоклон, взмахнул плащом и вышел. Эльвинг проследил, действительно ли он ушёл из гостиницы. Я высунулся в окно и подал знак Дину.

— Зря ты его отпустил, — заметил Эльвинг.

— Возможно. — Я устало опустился на стул.

Через некоторое время в комнату осторожно вошёл Дин с моей кольчугой.

— Милорд, я видел того человека. Ну того, который заходил в вашу комнату. Он только что вышел из гостиницы. У меня оказался друг поблизости, мы с ним всегда играем. Я попросил его проследить за тем человеком.

Мы с эльфом переглянулись и расхохотались.

— Я что-то не так сделал? — обиженно и одновременно испуганно спросил мальчишка.

— Нет-нет, — успокоил я его. — Всё правильно, ты молодец. Только, Дин, это ведь может быть опасно. Если тот человек заметит твоего друга…

— Пфе. Чтобы кто-то заметил Рона, если тот этого не хочет? Да ни в жисть.

— Ну, если так… Когда твой друг вернётся, мне бы хотелось с ним поговорить. А пока держи, заслужил. — Я кинул ему двадцать терхемов.

Дин просиял.

— Благодарю, милорд. Как скажете, милорд. — И быстро выскочил за дверь.

— Милорд.

Меня сильно удивило официальное обращение эльфа.

— Я должен вам сказать. Я поклялся быть вам верным спутником и теперь должен вам всё рассказать. Почему я один…

— Эльвинг, если ты не хочешь рассказывать, не надо…

— Не хочу, но надо. И… если вы меня прогоните, я пойму и приму это как должное.

— Да что с тобой?

— Милорд, меня выгнали из племени. Я убийца.

— Ты?!

— Да. Я убил соплеменника. Нет, не в гневе и не в драке, а ножом, ночью.

Услышанное совершенно не вязалось с тем, что мне уже довелось узнать об эльфе. Его можно было представить вызывающим врага на бой, но не крадущимся тёмной ночью с ножом в руке. Нет, на хладнокровного убийцу он совсем не походил.

— Как это случилось?

— Это было около года назад. Мы спасли умирающего от голода человека. Он сказал, что его ограбили разбойники и бросили умирать. Ему все поверили, но у меня он вызвал сомнения. Мне показалось, что он врал. Некоторые человеческие маги могут обмануть эльфа. И я подумал, что он как раз один из таких. Я стал следить за ним и в конце концов разоблачил как шпиона Сверкающего. Его имя было Лонтар.

— Лонтар? — вскрикнул я.

— Вы знаете его?

— Прекрати мне выкать. Я даже не старше тебя. — Имя Лонтар меня крайне заинтересовало. — Продолжай.

— Когда Лонтар понял, что разоблачён, то поклялся мне отомстить. Я посмеялся над его угрозами. Но однажды ночью я проснулся, взял нож и пошёл. Я совершенно не мог сопротивляться желанию убить. Я знал, что не должен этого делать, знал, что поступаю чудовищно, но бороться не было сил. Словно какой-то туман окутывал мой мозг. Я подошёл к спящему Виту и вонзил в него нож. Я тут же очнулся, но было уже поздно. Вит был мёртв.

— Очень похоже на то, что какой-то сильный маг взял его под контроль и управлял им, — сообщил мне Мастер.

— Но вы же говорили, что амулеты могут защитить от подобного? Неужели у него не было амулета?

— Людей. Людей, но не магических существ. Эльфам амулеты не нужны. Они сами обладают силой и могут защищать себя без помощи подручных средств.

— Тогда почему Эльвинг не смог защититься?

— Потому что в мыслях он хотел убить этого Вита, и его сопротивление магической атаке оказалось сломлено.

— Что вы такое говорите?! — возмутился я.

— Энинг, вспомни себя. Сколько раз в своей жизни ты мысленно говорил: я убью тебя, чтоб ты умер. А если какой-нибудь человек постоянно насмехается над тобой? Неужели у тебя нет таких знакомых, которых ты готов убить, и тебя останавливает только разум и совесть?

Я вспомнил о Петрове и пристыжённо замолчал.