Наследник приходит, чтобы восстать (ЛП)

— Как это работает? Твои барьеры. Я смогла проникнуть в мысли Джейкона и Марлоу. Там не было стен. — Она съежилась, когда призналась в том, что сделала.

Он приподнял бровь.

— Неужели ты сейчас…? И как это было? Я имею в виду, быть в их сознании.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Он усмехнулся.

— Мне тоже любопытно, понимаешь? Ты — нечто такое, чего либо никогда раньше не существовало, либо не существовало очень, очень давно. — Когда она не ответила, он закатил глаза. — Они у них есть — они просто не знают, как ими пользоваться. И не потому, что они смертны. Я Ночной Бродяга и довольно сильный, — сказал он не из высокомерия. — Овладение разумом — это часть того, кто я есть, и у меня есть столетия практики. Я не думаю, что ты преодолеешь мои барьеры, даже если попытаешься. Большинство из нас такие же. С более слабыми бессмертными у тебя может быть шанс. Но те, у кого нет нашего дара, фейри и люди, от природы не обладают инстинктом защищать свой разум и не знают, как это сделать, даже если бы знали. Некоторые специально тренируются против наших способностей и способны создавать прочные ментальные барьеры, но это не так часто распространено.

Она промурлыкала что-то заинтересованное.

— Ты когда-нибудь сталкивался с кем-то у кого был барьер?

Ник кивнул.

— Много раз, но ни один из них я не смог пробить.

Фэйт вздрогнула. Был ли он действительно так силен в своих способностях? На ее невысказанный вопрос он продолжил.

— Я предполагаю, что некоторые, возможно, устояли против слабого Ночного Бродяги. — И снова в его тоне не было надменности, когда он объяснял факты. — Хотя это рискованно. Если хозяин обнаружит, что ты там, это все равно что убить его. Их хрупкий разум не может справиться с путаницей, вызванной одновременным сознательным присутствием двух сущностей; они не склонны к умственному восстановлению. Это также опасно для нас. Более слабый Ночной Бродяга может никогда не оправиться. Требуется много сил, чтобы сохранить разделение умов и уйти, прежде чем оба разума смешаются.

Фэйт с трудом сглотнула от новой информации, теперь понимая, почему он так беспокоился о том, что ее обнаружат. Не только для ее физического благополучия, но и для психической опасности, которую это представляло.

— Когда я была в твоем сознании, ты сказал, что можешь чувствовать меня, — сказала она, скорее как вопрос.

— Другая сторона твоих способностей отличается в этом отношении. Когда мы ходим по ночам, все наше ментальное существо проецируется на другое. С твоим даром сознания ты все еще полностью бодрствуешь и в то же время находясь в своей собственной голове. Это завораживает, — сказал он с благоговением.

Фэйт чувствовала себя скорее сбитой с толку, чем очарованной этой концепцией.

— Но я бы был осторожен, — продолжил Ник. — Хотя я верю, что ты можешь погрузиться в разум человека так глубоко, как захочешь, не причиняя ему вреда, у каждой способности есть свои пределы. За тебя я бы опасался, только из-за того, что твои чувства и эмоции слишком вплетены в чужие, отчего ты можешь потерять себя в пылу момента. Ты всегда должна быть в состоянии отделить себя от хозяина.

Воцарилось молчание, пока она обдумывала новую информацию. Затем она заговорила.

— Я услышала только то, что хотела знать…когда заглянула в их мысли, — тихо начала она, внезапно обнаружив, что трава очень интересна. — Я не пыталась проникнуть глубже, хватило того, что было на поверхности. Мысли, которые были просто… там. Их было легко услышать.

Ник издал странный звук.

Поскольку она выложила всю свою правду, Фэйт добавила:

— Я проникла в голову Марлоу ночью.

Выпрямившись, Ник задел ее рукой, когда осматривал ее лицо, возможно, в поисках каких-либо признаков вины или гнева.

— Специально? — осторожно спросил он.

Она поморщилась и кивнула.

— Хорошо, — сказал он, снова откидываясь назад. Когда она повернула к нему голову, он пожал плечами. — Тебе нужно было попрактиковаться. Я предполагаю, что все прошло по плану, иначе ты бы уже срубила дерево.

Она тихо усмехнулась, благодарная ему за то, что в его ответе не было осуждения или неодобрения. Она поняла, что с ним было легко. Ей не нужно было ничего скрывать о себе, и он никогда не смотрел на нее с каким-либо отвращением или ненавистью. Он не боялся ее за то, на что она могла быть способна.

— Теперь, мы собираемся добиться некоторого прогресса, чтобы мы оба могли вернуться ко сну сегодня вечером? — спросил он, поднимаясь на ноги.

Ни один из них не взял с собой мечи, но Фэйт не нуждалась в клинке, чтобы практиковаться в проникновении в его разум и предсказании его движений. Она тоже встала и подошла к тому месту, где он ждал. Ник напрягся, как будто собирался наброситься. И он сделал это. Она не смогла сдержать удивленный визг, когда он невероятно быстро прыгнул, пригнулся и перекинул ее через плечо.

Даже не запыхавшись от внезапного движения, она была поражена его нежным прикосновением.

— Отпусти меня! — взвизгнула она.

Он зарычал от смеха склоняясь над ней, но так же быстро, как он подхватил ее, она снова была на ногах, голова кружилась от замешательства.