Наследник волхва

Они вздохнули одновременно. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Воодушевление покинуло Георгия. Он вспомнил, как едва избежал наказания за то, что сел в чужой вертолет, брошенный на площади, и разбил его, попытавшись взлететь. И как ему было страшно жить в ожидании суда и неминуемого наказания. Тогда его спас участковый, не дав делу огласки и хода. Но на этот раз дело было намного серьезнее. И возможное наказание тоже. Георгий прикинул и решил, что овчинка не стоит выделки.

— Ладно, пойду я, Илья Семенович, — еще раз тяжко вздохнув, сказал Георгий. — Как говорится, не жили богато, нечего и начинать.

Он встал и уже направился к двери, когда Илья Семенович почти машинально спросил его:

— Так ты, Георгий, только за этим и приходил?

Глава 54. Смутные воспоминания

Георгий со всего размаха хлопнул себя по лбу, едва не смахнув кепку на пол. И снова присел на стул.

— Так я же вам рассказать хотел, Илья Семенович, что вчера произошло и откуда у меня этот фингал под глазом. А то вы еще подумаете, что я в одночасье стал пьяницей и драчуном, каких свет не видывал.

— А это не так? — Илья Семенович едва сдержал улыбку, таким искренним выглядело наивное желание Георгия оправдаться.

— Обижаете, Илья Семенович, — посмотрел на него с укоризной мужчина.

— Тогда рассказывай, — махнул рукой участковый. — Только покороче. А то я с тобой полдня потеряю, а у меня еще уйма работы. Слыхал, наверное, что ночью школа сгорела?

— Так я ради этого и пришел, — обрадованно заявил Георгий. — Мне кажется, я знаю, кто ее поджег.

Капитан Трутнев сразу подобрался, как зверь перед прыжком. Его профессиональная интуиция подсказала ему, что сейчас он услышит что-то очень интересное. И его серая папка станет толще.

— А вот с этого места поподробнее, — сказал он уже другим тоном. — И как на духу.

— Так мне скрывать нечего, — сказал Георгий. — Признаю, что вчера, когда узнал, что понаехавшие лишили меня работы, с горя пошел в магазин и купил бутылку водки. Это и Клава может подтвердить. Она мне эту бутылку продала и тоже, помнится, удивлялась, как и вы, Илья Семенович, с чего это я вдруг пристрастился к алкоголю. Ну, я ей все объяснил, как вам, взял бутылку и пошел искать компанию. Одному пить — только беса тешить, как говорит отец Климент, да и скучно, поговорить по душам не с кем. Душа — она ведь что просит? Чтобы ее поняли, пожалели…

— Можно не так подробно, — внес коррективы капитан Трутнев. — Ты суть излагай. Факты.

— Ну, если факты, то встретил я Егора и Коляна, предложил им выпить, они, понятное дело, не отказались, — заторопился Георгий. — Пошли мы к Егору домой, чтобы нам, значит, никто не мог помешать разговаривать. Егор — он ведь один живет, ни жены, ни детей, ни тещи. Потому, я думаю, он и обозленный такой на жизнь. А когда глаза лишился, так вообще остервенел. Охотиться перестал, зато начал на людей почем зря бросаться…

— Факты, Георгий, факты, — вздохнул участковый. — Значит, выпили вы. Что потом?

— Не торопите меня, Илья Семенович, а то я собьюсь, — сказал Георгий. — Не успели мы допить бутылку, как в калитку вошел какой-то мужик. Мы-то ведь во дворе сидели, я вначале не сказал, потому что вы меня подгоняете, Илья Семенович. Ну, мы сразу смекнули, что мужик из приезжих. Удивились, что ему надо. И Егор вежливо так спрашивает: «Мужик, ты чего приперся, добрым людям глаза мозолишь?» А он в ответ: «Ты Егор?» Егор отвечает: «Ну, я, и что?» А тот, ни слова ни говоря, достает из кармана бутылку водки и говорит: «Выпить со мной не откажешься?»

Георгий усмехнулся и даже покрутил головой, давая понять свое отношение к описываемым событиям.

— Глупый вопрос. А кто откажется? Сразу видно, что не наш человек.

— Давай без лирических отступлений, — в очередной раз потребовал участковый уже почти безнадежным тоном.

— Ну, Егор больше его ни о чем расспрашивать не стал, а пригласил в нашу компанию, — опять заторопился Георгий. — Я-то был против, у меня на чужаков зуб, но большинство поддержало, и демократия победила. Сидим мы, значит, выпиваем, разговариваем. Только вижу я, что мужик этот разговор все к одному сводит — к Усадьбе волхва и ее хозяину. Мол, и то не так, и это не этак. И глаз Егор по его вине потерял, и веру православную язычники пятой попирают, и много чего другого приплел, я сейчас и не вспомню.

— А про школу он говорил? — нетерпеливо спросил участковый, снова заинтересовавшись рассказом.

— И про школу что-то было, но что именно — не скажу, — ответил Георгий, подумав. — Так что фактов у меня нет, Илья Семенович, одни смутные воспоминания.

— Мужик этот как выглядел? — поинтересовался капитан Трутнев.

— Да как, обыкновенно, — ответил Георгий. — Две руки, две ноги, голова бритая, морда наглая. Городской, одним словом, к гадалке не ходи.

— А очки у него были? — спросил участковый. — От солнца?

— Были, — уверенно сказал Георгий. — Помню, я еще ему сказал, что честным людям глаза за темными стеклами прятать незачем. Он ответил, что глаза у него слабые, солнечного света не терпят. Вот он очки и носит. Так и не снял, вражина.