Наследник волхва

До районного центра было около ста километров, но капитану Трутневу потребовалось два с лишним часа, чтобы преодолеть их. Он жалел свой старенький автомобиль, а, быть может, просто опасался, что тот рассыплется по дороге, если попытаться выжать из него предельную скорость. Ни от своего автомобиля, ни от людей Илья Семенович никогда не требовал больше того, на что они были способны. Он полагал, что это ни к чему хорошему не приведет. А повышенные требования предъявлял только к себе, иногда даже не замечая этого. Но такова была его жизненная философия, и даже сейчас, когда решалась его судьба, он не собирался изменять ей.

Районный центр был намного крупнее Куличков, и по его улицам даже в будничный день праздно ходили люди, создавая, на взгляд Ильи Семеновича, столпотворение и неразбериху. Он осторожно вел свой автомобиль, снизив скорость до предела, чтобы вовремя затормозить, если кто-нибудь вздумает перебежать дорогу. Кто это может быть и зачем кому-то может потребоваться перебегать проезжую часть перед самым носом его «козлика», Илья Семенович не знал и даже думать об этом не хотел, но на всякий случай был осторожен. Когда он подъехал к зданию райотдела полиции, то облегченно вздохнул и вытер пот со лба. День был жаркий, но вспотел он скорее от напряжения, чем от духоты в кабине.

Начальник районного отделения полиции Сергей Павлович Ивлев был его старый друг и однокашник, когда-то они учились на одном курсе в институте Министерства внутренних дел. И на этом основании Илья Семенович всегда входил в его кабинет без стука. Но на этот раз он постучал и вошел только после того, как дождался ответа. А войдя, встал по стойке «смирно» и доложил:

— Участковый уполномоченный полиции капитан Трутнев прибыл из Куличков. Разрешите обратиться, Сергей Павлович?

Майор Ивлев подумал, что его разыгрывают и рассердился. Это был чуть полноватый мужчина невысокого роста, строгий на вид, но добродушный по своей природе и большой любитель поговорить. Он часто приходил в гнев, но быстро остывал, как все люди холерического темперамента.

— Что это за клоунада, Илья? — спросил он, поднимая голову от бумаг, заваливших его стол. — Ты там у себя в Куличках совсем одичал? Сколько раз тебе говорил — переходи ко мне в район. И должность хорошую предлагал. Так ведь нет, отказывался. И вот результат — страна потеряла здравомыслящего полицейского, которых и так не хватает, зато приобрела еще одного клоуна, как будто их и без того мало.

И он суровым тоном приказал:

— Выйди за дверь и зайди по-человечески. А еще лучше не мешай мне работать и приходи вечером домой. Там все и порешаем за рюмкой чая. Видишь, сколько бумаг? Это все отчеты, которые я должен прочитать и подписать уже к вечеру. А иначе вышестоящее начальство обстругает меня так, что Буратино позавидует.

В другой день Илья Семенович так бы и сделал. Но на этот раз он возразил.

— У меня важное дело, — официальным тоном произнес он. — До вечера ждать не могу. И обсуждать за рюмкой чая тем более.

Майор Ивлев нахмурился. Он понял, что его однокашник чем-то крайне взволнован, а это было так необычно, что сулило серьезные неприятности, в которые может быть вовлечен и он, как его непосредственный начальник. И это было очень некстати именно сейчас, потому что он не мог уделить Илье Семеновичу много времени. И, следовательно, должен будет решать проблему наспех. А это всегда чревато нежелательными последствиями, в чем майор Ивлев в своей жизни не раз убеждался.

— А может, все-таки, отложим? — почти попросил он. — Не горит же!

— Уже сгорела, — ответил капитан Трутнев. — Школа в Куличках. Дотла. Этой ночью.

Он произносил короткие рубленые фразы, чтобы подчеркнуть важность своего сообщения, но у майора Ивлева отлегло от сердца. Пожар в поселковой школе ничем лично ему не грозил. Это было не убийство или другое подобное тяжкое преступление, которые редко раскрывались, а чаще переходили в разряд «висяков» и портили статистику райотдела, за что начальство всегда нещадно ругало его и грозило всяческими карами.

— Ну, сгорела и сгорела, — равнодушно произнес он. — Чего ты так разволновался, Илья? Думаю, твой сын только рад этому. Бери с него пример.

— Плохая шутка, — заметил капитан Трутнев. — Даже для тебя.

— Только не переходи на оскорбления, — голос майора Ивлева снова стал суровым. — Не забывай, что я твой начальник.

— Поэтому я сюда и пришел, — сказал капитан Трутнев. Он открыл свой портфель и достал из него серую папку. Протянул ее майору Ивлеву. — Ознакомься.

— Что здесь? — уже серьезно спросил тот.

— Протоколы с показаниями свидетелей, — ответил капитан Трутнев. — И мой рапорт на твое имя.

— Да ты не стой столбом, присаживайся, — махнул рукой майор Ивлев, другой открывая папку и беря листок, лежавший поверх остальных. Это был рапорт участкового. Увидев заголовок, начальник райотдела удивленно воскликнул: — Это что еще такое?!

— Читай, — флегматично проговорил капитан Трутнев. — Там все написано.

Прочитав рапорт, майор Ивлев гневно произнес:

— Нет, ты точно спятил, Илья! И ты всерьез думаешь, что я это подпишу?