Наследник волхва

— Можно в одну камеру, большой беды не будет, — сказал он. — Это мелкие рыбешки в деле. А как поживает более крупная рыба? Та, что уже в камере?

— Спрашивала вас, Илья Семенович, — ответил дежурный. Это был молодой парень в звании сержанта, и он охотно откликался на шутки. — Просила сообщить, что хочет вас видеть.

— Созрела для нереста, — улыбнулся довольный капитан Трутнев. — Это хорошо.

Он повернулся к Егору и Коляну, безмолвно стоявшим за его спиной с потерянным видом, и сказал:

— После того, как я получу признательные показания от вашего беса, отпущу вас до суда под подписку о невыезде. Надеюсь, не надумаете сбежать?

— А куда бежать, в лес? — спросил Колян таким безнадежным тоном, будто уже успел обдумать эту идею. — Так медведь страшнее вас будет, Илья Семенович. Он нас кормить не станет, как вы, а сам съест.

— Это точно, — подтвердил участковый. — А то вы порядком раздобрели на моих харчах. И теперь самое лакомство для медведя.

— Вы уж не забудьте про свое обещание, Илья Семенович, — попросил Колян. — Мы на вас, как на отца родного, надеемся!

— Не забуду, — пообещал капитан Трутнев. — Если вы вдруг не потеряете память на суде и повторите все, что рассказали мне, то, быть может, отделаетесь условным сроком. Я похлопочу за вас перед судьей. Но с одним условием.

— С каким, Илья Семенович? — почти подобострастно спросил Колян, толкая своего приятеля локтем в бок. — Мы на все согласны, правда, Егорша?

Егор хмуро кивнул.

— Вы своими руками будете отстраивать новую школу.

— Это мы запросто, — заулыбался Колян. — Да, Егорша?

Егор снова кивнул. Но вид у него уже стал веселее.

— Вот и договорились, — удовлетворенно сказал участковый. — Но посидеть в камере вам все-таки немного придется. Чтобы впредь неповадно было.

— Только недолго, Илья Семенович, — заискивающе произнес Колян. — Мы и без того уже все осознали. Верно, Егорша? — Он снова толкнул приятеля локтем в бок, но уже намного сильнее. — Да не молчи ты, как пень стоеросовый, скажи что-нибудь! А то Илья Семенович не поверит, что ты раскаялся.

Егор сердито глянул на него своим единственным глазом и сердито буркнул:

— Не егози, Колян.

После чего он перевел свой взгляд на капитана Трутнева и неожиданно разразился целой речью, поразив и приятеля и участкового, привыкших к его немногословности.

— Илья Семенович видит людей насквозь. Ему наши слова ни к чему. Он и так знает, что мы раскаялись. Иначе бы и говорить с нами не стал. Я прав, Илья Семенович?

Тот кивнул, немного смущенный. Слова Егора прозвучали почти как панегирик, а капитан Трутнев не привык, чтобы его хвалили, тем более люди, преступившие закон.

— Ну, хватит лясы точить, — сказал он, решив поскорее закончить разговор. — Поговорим на обратном пути в Кулички.

И, пожелав приятелям искреннего раскаяния и скорейшего становления на путь исправления, участковый направился в камеру предварительного заключения, где его поджидал Леонид. И, судя по словам дежурного сержанта, с большим нетерпением.

Когда он вошел, Леонид стоял у окна и смотрел на небо, по которому проплывали белые облачка, часто меняя форму. Когда мужчина повернулся на шум открываемой двери, Илья Семенович увидел, что лицо у него грустное, а былой самоуверенности нет и в помине. Попав в камеру, Леонид как-то весь съежился, словно стал меньше ростом, и заметно поблек, будто ему, как растению, требовалось солнце, чтобы быть ярким и цветущим. Заключение, даже такое недолгое, сломило его дух. Илья Семенович понимал его. Сам участковый не выдержал бы взаперти в душном тесном помещении и одного дня. По этой причине он и не соглашался на предложение майора Ивлева переехать из Куличков в районный центр и занять более высокую должность в райотделе полиции, зная, что после этого ему придется большую часть времени проводить в кабинете.

— Вы хотели меня видеть, гражданин Гулькин? — официальным тоном спросил капитан Трутнев.

— Да, — сказал тот, глядя на него тусклыми глазами.

— Наверное, хотите дать признательные показания, Леонид Юрьевич? — подсказал ему участковый уже более благожелательным тоном.

— Да, — подтвердил тот. — Под протокол, как я и…

Но он не успел договорить. Пуля, влетевшая в камеру через зарешеченное окно, с мягким чмокающим звуком вошла ему в затылок и, выходя, превратила лицо в кровавое месиво. После этого, пролетев, словно разгневанный жужжащий шмель, возле уха капитана Трутнева, она на излете впилась в стену, разбросав во все стороны бетонную крошку.

Илья Семенович не сразу понял, что произошло, как и то, что ему тоже угрожала смертельная опасность, которую удалось избежать только по счастливой случайности. Он смотрел, как безжизненное тело падает к его ногам, и не мог сдвинуться с места, словно прирос ногами к полу. В эту минуту сам участковый был прекрасной мишенью, если бы кто-то надумал убить и его. Но второго выстрела не последовало.