Наследник волхва

И словно в ответ на ее мысли звякнул колокол. Был ли это порыв ветра, или юный звонарь призывал прихожан на вечернюю службу, Ирина не знала. И не хотела знать. Ей хотелось поскорее найти полицейского, послать его на поимку волков, вернуться в дом бабки Матрены, дождаться заката, а затем — Михайло. Только с ним она могла чувствовать себя в безопасности в этих проклятых Куличках, и не бояться ни диких зверей, ни людей, которые выглядели еще более дикими, ни бога, ни чёрта. Михайло казался ей надежным как скала, автомат Калашникова и швейцарские часы, вместе взятые. Ирина с тоской посмотрела на солнце — то клонилось к горизонту, но еще не касалось его даже краем. До встречи с Михайло было еще не скоро.

И, вздохнув, она направилась в полицейский участок, который определила с первого взгляда по автомобилю темно-синего цвета с ярко-красной надписью «Полиция». На вид этой машине с запасным колесом на дверце, узким лобовым стеклом и зарешеченными задними стеклами отсека, в который помещали правонарушителей, было никак не меньше полувека, и Ирина ни за что не села бы в нее из опасения, что та рассыплется, едва тронувшись с места. Но, видимо, для Куличков такая древность вполне годилась, и Ирина не собиралась лезть в чужой монастырь со своим уставом, делясь с кем-нибудь своими страхами. А тем более с участковым уполномоченным полиции, который, логически рассуждая, на этой развалюхе ездил.

Полицейский участок, как и все официальные учреждения в Куличках, располагался в деревянной постройке, ветхой на вид, но довольно еще крепкой изнутри. Войдя, Ирина увидела две двери, в одной из которых было врезано крошечное зарешеченное окошко, а на второй висела запыленная табличка с надписью «Участковый уполномоченный полиции капитан Илья Семенович Трутнев».

Прочитав надпись, Ирина смутно припомнила, что уже слышала это имя, причем при обстоятельствах, которые вызвали ее искренний живой интерес. И опять она не смогла вспомнить, когда и о чем шла речь. Ее уже начала тревожить собственная забывчивость, словно она постепенно проваливалась в болото беспамятства, как больные Альцгеймером, и сама не замечала это. Но, решив, что сейчас не время для страхов и сожалений, Ирина постучала в дверь и вошла.

Она очутилась в небольшой комнате с зарешеченным окном, через которое скупо проникало солнце, служа небольшим подспорьем люминесцентной лампе, заливавшей помещение ровным тусклым светом. Из мебели здесь были только письменный стол, шкаф и несколько колченогих стульев, расставленных вдоль стены. А из людей — грузный мужчина лет сорока пяти-пятидесяти на вид в расстегнутом полицейском кителе. Его лицо могло бы показаться даже наивным, если бы не глаза с хитринкой, выглядывавшие, словно из засады, из-под густых бровей. Уютно, по-домашнему расположившись за столом, он держал в одной руке бутерброд с колбасой и сыром, в другой — стакан с чаем. Эта мирная картина вызвала у Ирины праведный гнев.

— Кушаем? — спросила она тоном обвинителя. — А по Куличкам волки бегают, людей на деревья загоняют!

Полицейский со вздохом опустил бутерброд и стакан на стол. После чего начал медленно и явно неохотно застегивать китель. Добродушное выражение на его лице сменило казенное. Не сразу, но постепенно смысл сказанного дошел до него.

— Какие волки? — изумленно спросил он, бросив взгляд на стену напротив себя, к которой кнопками была прикреплена географическая карта района. Черные точки редких населенных пунктов терялись в необъятном зеленом массиве. — В Куличках волков отродясь не было!

— Так, по-вашему, я сошла с ума и приняла куриное кудахтанье за волчий вой? — возмутилась Ирина. — А потом просидела полчаса на дереве. — Видя, что полицейский смотрит на нее с недоверием, она прибегла к вескому аргументу: — А если не верите мне — спросите мальчика. Я ему еще сто рублей дала, чтобы он мне помог на дерево залезть.

— Волчий вой? Сто рублей? Мальчик? — задумчиво переспросил полицейский. Его глаза блеснули, словно в них кометой по ночному небу пролетела какая-то мысль. — А как он выглядел? Лет восьми, коренастый, темноглазый? Смышленый такой?

— Очень смышленый, — подтвердила, недоумевая, Ирина. — А какое это имеет значение? Вы еще спросите, какой ай-кью у этого ребенка!

— Это я и сам знаю, — вздохнув, сказал капитан Трутнев. Он наконец застегнул китель и сразу потерял свой благодушный вид, став непроницаемо строгим. — Дерево, на котором вы сидели с мальчиком — это старый кряжистый дуб минутах в десяти ходьбы отсюда?

— Он самый, — кивнула Ирина. — Очень неудобное, кстати. Теперь наверное, неделю не смогу нормально сидеть.

— А почему вы пришли ко мне? — спросил полицейский, с подозрением взглянув на нее.

— Я встретила двух мужчин с ружьями, рассказала им про волков, а они направили меня к вам, — пояснила Ирина. — Сказали, что только у вас есть право спустить с волков шкуру. А у них нет на это лицензии.

— И как они выглядели, эти мужчины с ружьями? — продолжал допытываться полицейский.

Ирина начала вспоминать, мысленно зрительно рисуя их облик.