Наследники

Около шести вечера у пятиэтажного кирпичного старинного дома по улице Маросейка остановилось такси, из которого, поддерживая больную ногу, с трудом выбралась Бэлла Альбертовна – ревматоидный артрит все чаще давал о себе знать в последние дни. Такси быстро умчалось, а старушка молча стояла, неотрывно глядя на дореволюционный особняк эклектичного вида, построенный по проекту архитектора Эдмунда Юдицкого, известного мастера московского модерна.

В этом доме, в светлой просторной трехкомнатной квартире на четвертом этаже, они с супругом прожили почти тридцать лет, до того момента, как приняли решение перебраться за город – легкие Андрея Васильевича к тому времени уже тяжело переносили городской воздух.

Бэлла Альбертовна вспомнила, с каким трудом ее мужу удалось выбить квартиру в историческом центре столицы… Ведь решение о выделении жилья Андрею Васильевичу в этом особняке принимал не абы кто, а сам Леонид Брежнев.

Вдова подумала, что, собственно, Андрей получил эту квартиру на вполне законных основаниях. Ведь именно он сыграл решающую роль в выходе в свет знаменитой в свое время трилогии «Малая земля. Возрождение. Целина», за которую Брежнев был удостоен Ленинской премии по литературе!

Когда началась перестройка, благодаря участию руководства Минкульта эта квартира окончательно перешла в собственность писателя.

Вздохнув, Бэлла Альбертовна медленно двинулась к подъезду.

Она помнила о предостережении Павлова больше не вступать в контакт с этими проходимцами Сацивиным и его супругой, но все же решила наведаться в квартиру, чтобы убедиться, что картины и рукописи ее покойного мужа все еще находятся там. Перед этой поездкой она несколько раз безуспешно пыталась предупредить о своем визите Сацивина, но тот сначала не отвечал на вызовы, а потом и вовсе перестал быть в зоне доступа. И хотя Бэлла Альбертовна по праву и справедливости считала эту квартиру их общей с дочерью собственностью, совесть и воспитание не позволяли интеллигентной женщине вот так просто приехать в жилище, которое, согласно объявленному нотариусом завещанию, скоро перейдет в собственность совсем других людей…

Она редко здесь появлялась в последнее время, но консьерж, добродушная низенькая женщина, узнала ее сразу.

– Бэлла Альбертовна, какая встреча! – улыбнулась она, сверкнув толстыми линзами очков. После ответного приветствия лицо консьержки стало озабоченным:

– Что у вас произошло? Час назад в вашу квартиру какая-то компания пришла! Я не хотела пускать, так какой-то наглый толстяк показал мне документы о наследстве! Мол, теперь он тут хозяин! Я хотела вам позвонить, но номер ваш куда-то задевала, изнервничалась вся! Хотела уже в полицию звонить… Неужто ваш Андрей квартиру ему завещал?!

– С этим как раз и будем разбираться, – не стала вдаваться в подробности вдова.

– Как дочка ваша?

– Все нормально, потихоньку, – отозвалась Протасова, начиная подниматься по ступенькам. При всем уважении к словоохотливой консьержке изливать ей душу не было ни желания, ни времени.

Наконец последняя ступенька была преодолена, и некоторое время Бэлла Альбертовна просто стояла и тяжело дышала, разглядывая массивную дверь. Взгляд выхватывал мелкие детали, столь родные и дорогие сердцу – потертый коврик у порога, алюминиевый крючок для тяжелых сумок, кнопочный звонок, который часто барахлил, из-за чего Андрей Васильевич все собирался установить электронный беспроводной звонок, но так и не сделал этого…

Вдова достала ключи, но, поразмыслив, нажала на звонок.

Сердце ее гулко застучало, в какой-то безумный миг ей почему-то показалось, что дверь сейчас распахнется и на пороге будет стоять он, ее Андрей – с широкой улыбкой и распахнутыми объятиями, такой родной и любимый, как всегда.

Дверь действительно вскоре открылась, и пожилая женщина вздрогнула, словно очнувшись от неприятного сна, – перед ней, сально ухмыляясь, высился Сацивин. Из недр теперь уже ее бывшей квартиры доносились звуки шансона.

– О-о-о, какие люди, – загудел толстяк. Его кремовая рубашка из шелка была расстегнута едва ли не до середины, обнажая мясистую волосатую грудь.

– Добрый вечер, Руслан, – сухо поздоровалась Протасова. – Вы не отвечали на мои звонки.

– Не отвечал, верно, – не стал спорить Сацивин. Покосившись на ключ, который все еще держала в руках Протасова, он добавил: – Вам повезло, что вы застали меня здесь. Ваш ключ все равно не подошел бы – я уже сменил замок.

– Что ж, вы действуете в своем стиле, – промолвила Бэлла Альбертовна. – Значит, мне действительно повезло.

– Что вам нужно? – прямо спросил мужчина, которому, очевидно, быстро надоело общество вдовы. – Вы прекрасно знаете о предсмертном решении вашего мужа.

– Я не собираюсь сейчас обсуждать завещание, – ответила Протасова, помня наставления адвоката. – Я лишь хочу удостовериться, что личные вещи моего покойного мужа на месте. На них вы не имеете никаких прав.

На разгоряченном лице Сацивина отобразилось искреннее недоумение: