Наследники

– А я была на выставке, – сообщила Шельцова. – Андрей Васильевич предоставил около десяти картин. «Пейзаж с церковью» Сергеева, «Таинственная зима» Перова… Еще помню шедевр Мартена «Облака над речкой», это конец восемнадцатого века…

С этими словами она открыла шкаф и выдвинула ящик с картотекой и журналами.

– Мы разговаривали с Протасовым, – продолжала вспоминать Ольга, листая пухлый журнал. – Он рассказал, что картины – не единственное его хобби. Он также интересовался рукописями писателей и поэтов, как современников, так и наших классиков, ставших легендой…

– Ольга, ваша память просто поражает, – восхитился Артем. – Я был морально готов к тому, что об этой выставке вообще никто не вспомнит.

– Как можно забыть такого колоритного мужчину, Артемий Андреевич? – Ольга будто даже обиделась. – Андрей Васильевич мне показался удивительным и интересным человеком. Он отлично выглядел для своих лет, хотя зрение у него уже было неважное. Я даже помню, какие на его пиджаке были награды: орден Славы, орден Знак Почета, орден Трудового Красного Знамени…

Павлова удивила широта познаний Ольги в области фалеристики. Хотя, чему удивляться – ведь она работает экспертом. Между тем его новая знакомая нашла нужный реестр и вслух прочитала:

– Так… Выставка состоялась 14–22 апреля 2018 года… Русские художники конца XIX и первой половины XX века… Собственник – Протасов А. В. Вот перечень картин: Рашевский, «Пейзаж с рекой», Сергеев «Пейзаж с церковью», Киселев «Чайки над морем»… Мартен «Облака над речкой»… Я отсканирую список и перешлю вам.

– Вы позволите? – попросил Артем, и Ольга передала ему журнал.

– Скажите, Андрей Васильевич, случайно, не обмолвился о дальнейшей судьбе своей коллекции картин и рукописей? – спросил он. – Ну, мол, вдруг он планировал их завещать кому-либо? Передать в качестве дара?

– Нет, не припомню такого, – призналась эксперт.

– Хорошо. Как я понял, ваша работа заключается в оценке того или иного предмета искусства, так?

– Совершенно верно.

Артем вернул ей журнал.

– Можете навскидку определить примерную стоимость картин, которые экспонировались на вашей выставке?

Ольга задумалась.

– Вас интересует каждая картина по отдельности или все собрание в целом?

– Возьмем хотя бы работу Ворошилова «Охота. Псковичи». Или Богатова «По грибы».

– На аукционах итоговая цена подобных картин могла бы составлять порядка трех-четырех миллионов. Нельзя забывать о качестве полотен, поскольку оно тоже имеет значение на торгах, – добавила Ольга.

– Понятно. Как вы полагаете, все картины Протасова можно было бы продать, скажем, за двадцать миллионов?

Девушка пожала плечами.

– Вполне. Если продавцу некуда спешить, за такие работы можно выручить и побольше.

– А рукописи? Можете приблизительно оценить рукописи, к примеру, Ахматовой, Шолохова? Пастернака? Твардовского?

– На них нужно взглянуть, Артемий Андреевич.

– К сожалению, пока это невозможно. – Павлов развел руки в стороны.

– Может, вы приоткроете завесу тайны дела, которого ведете? – спросила Ольга, чуть наклонив голову. – Извините, если мой вопрос показался вам бестактным.

– Вопрос нормальный и естественный, особенно если учесть, что вы помогли мне. После открытия наследства писателя ко мне обратилась его вдова. Судя по всему, мошенники положили глаз на имущество, которое по праву принадлежит ей и ее дочери-инвалиду. По мере разбирательства всплыла тема картин и рукописей. И ваш музей – последняя точка, где коллекция писателя была выставлена на публичное обозрение.

– Да, печально, – со вздохом сказала Ольга. – Мне известны похожие случаи, когда после смерти коллекционера к его родне, словно стервятники, слетались нечистоплотные любители наживы. В моей практике был случай, когда умер коллекционер военной миниатюры, в частности, солдатиков. Его коллекция насчитывала порядка семидесяти тысяч фигур, общая стоимость которой была около полумиллиона долларов. Дочь жила отдельно и когда приехала, у дома уже поджидали скупщики. Не разбираясь и не вникая в тему, женщина просто отдала им всю коллекцию солдатиков вместе с полками за несколько тысяч рублей, в то время как предприимчивые дельцы перепродали раритеты в сотни раз дороже…

Слушая Ольгу, Павлов вспомнил о пресловутом «Центре помощи “Гарантия”».

– Ольга, а такие фамилии, как Сацивин или Коржина, вам ни о чем не говорят? – внезапно спросил он. – На всякий случай поясню: пару лет назад гражданку Коржину задержали при попытке вывоза старинных бронзовых изделий.

Эксперт слега наморщила лоб, погрузившись в воспоминания.