Наследники

– Личные вещи? О каких вещах вы говорите, уважаемая Бэлла Альбертовна? Наверное, вы имеете в виду старые сандалии Андрея Васильевича? Или речь идет о его пилюлях, которые я нашел на подоконнике?

– Перестаньте паясничать! – срывающимся голосом воскликнула Протасова. – Вы отлично знаете, что я говорю о его рукописях! И картинах! Эти предметы искусства мой муж хранил в этой квартире, и вам это известно! И я намерена забрать все это!

Сацивин театрально выпучил глаза и сделал шаг вперед, буквально выпихивая своим обвислым брюхом пожилую женщину к лифту.

– Рукописи? Картины? – протянул он, изображая зевок. – Первый раз об этом слышу. Вы не ошиблись?

Бэлла Альбертовна оторопела, ей показалось, что она ослышалась.

– Конечно, картины… – растерянно забормотала она.

– Единственное, что я нашел, это была бумажка, на которой Протасов записал какой-то рецепт от диареи. Это сойдет? – уже открыто издевался Сацивин.

– Рукописи Ахматовой… – продолжала перечислять вдова. – Шолохова… Твардовского… Вы были у нас дома, и Андрей Васильевич при мне показывал вам… Потом он перевез все сюда… вы…

Она замерла, с нарастающим страхом глядя на возвышающегося над ней Руслана. Приблизив к ней свое лоснящееся от пота пунцовое лицо, он медленно отчеканил:

– Не было ничего. НИ-ЧЕ-ГО. Тебе померещилось, старая черепаха. Надо же – придумала какие-то рукописи!

Протасова испуганно моргнула, окончательно растерявшись. Она даже припомнить не могла, чтобы когда-либо кто-то подвергал ее таким унизительным оскорблениям.

– Вы не имеете право, – пролепетала она. – Вы… вы хам! И мошенник!

Улыбка на пухлых губах толстяка померкла, у него было такое выражение, словно он вот-вот ударит ее.

– Убирайся отсюда, – сказал он сквозь зубы. – И больше не вставай на моем пути. Скажи спасибо, что не вышвырнул тебя с твоей никчемной доченькой! Сидите ровно на пятой точке и не вякайте!

Перед глазами Протасовой все поплыло, и она, находясь в полуобморочном состоянии, прислонилась к стене, испачкав кофту о побелку.

– И не вздумай склеить тут ласты, – сказал Сацивин, наблюдая за вдовой. – Хлопот потом не оберешься. Иди, умирай где-нибудь на лавочке…

Развернувшись, он скрылся в квартире, громко хлопнув стальной дверью.

Бэлла Альбертовна тяжело вздохнула и трясущейся рукой переложила палку в другую руку. В измученной болью голове царил хаос и кавардак, но даже обидные оскорбления этого негодяя не ранили ее так сильно, как наглый и бесцеремонный обман, касающийся рукописей и картин Андрея…

Лишь оказавшись на улице, она дала волю чувствам и разрыдалась, закрывая лицо своими тонкими старческими руками.

Музей русского искусства

Соломин позвонил после обеда, когда Артем намеревался заскочить в Музей русского искусства, где, по предварительным сведениям, в 2018 году экспонировались картины, которыми владел писатель Протасов.

– Тёма, твой вопрос по свидетелям завещания проработан, оба фигуранта установлены, – раздался в трубке деловитый бас Юрия. – Есть минута?

– Конечно, дружище, слушаю, – ответил Павлов, перехватывая папку из-под мышки свободной рукой. Если эти лица, якобы присутствовавшие при подаче нотариусу закрытого завещания Протасовым, живы и здоровы, он обязательно с ними познакомится поближе.

– Так, первый, – начал Соломин, – Кондратенко Д. М., адрес регистрации совпадает с фактическим проживанием. Работает охранником в ЧОПе «Авангард», в настоящее время его объект – некоммерческий фонд «Центр помощи “Гарантия”». Второй, точнее, вторая – Фельдман Н.А, девичья фамилия – Коржина…

Артем встрепенулся.

«Коржина и Сацивин, те самые личности, что крутились возле Протасова», – вспомнил он слова вдовы.

– …она заключила брак с неким Фельдманом М. Л. и укатила с мужем в Италию, – продолжал Соломин.

– Странно, что не в Израиль, – пробормотал Павлов.

– Коржина-Фельдман ведет свой блог и вообще довольно активная фигура в социальных сетях. Ссылки на ее страницы и всю ее родню я указал в письме, которое в ближайшее время отправлю на твою почту.

– Ты мне здорово помог, Юра.

– Ну, как говорится, чем могу.

Попрощавшись с приятелем, адвокат сел в автомобиль и повернул ключ зажигания. Мощный пятилитровый двигатель послушно заурчал на холостых оборотах.

Все сходится. Значит, эти двое свидетелей имеют прямое отношение к Сацивину и Коржиной. Один трудится охранником в том самом пресловутом фонде, генеральным директором которого был Сацивин, а вторая, судя по девичьей фамилии, – родственница Коржиной. А это могло говорить только об одном – свидетели закрытого завещания, скорее всего, знали о готовящейся афере.

«Впрочем, надеюсь, скоро все станет ясно», – подумал Артем, трогаясь с места.

* * *

Музей русского искусства находился на северо-востоке Москвы, на правом берегу Яузы.

На входе сотрудник охраны объяснил Павлову, как пройти к директору музея, и адвокат направился к мраморной лестнице.

Постучавшись, Артем открыл дверь в приемную. Сидевшая за столом худенькая девушка подняла голову.

– Добрый день, у меня назначена встреча с Марией Петровной, – произнес адвокат. – Артемий Павлов, адвокат.