Наследники

– Я очень приятно удивлена. За цветы мерси, но в самолет я их не потащу, – произнесла она, открывая глаза.

– Поставь в вазу.

– Они пропадут, я только через неделю вернусь.

Генрих пожал плечами:

– Они так и так пропадут. Но разве они не стоят блеска в твоих глазах? Твоей очаровательной улыбки?

Есения, копаясь в кожаной сумочке, на мгновение оторвалась от этого занятия, лукаво взглянув на брата:

– Льстец. Но мне приятны твои слова. Кстати, ты неплохо выглядишь. Как твое здоровье?

– Вполне себе ничего, – уклончиво ответил Генрих. – Лучше скажи, как у тебя дела? В последней нашей беседе ты обмолвилась, что возникли какие-то проблемы в ходе последней сделки и она буксует.

Есения скорчила рожицу.

– Да, есть небольшая осечка. Одной старушенции не понравилось «завещание», которое ей оставил покойный супруг, и она решила показать свои уже порядком сточенные коготки. Наняла толкового юриста, и тот накатал заяву в суд. Судья наложил запрет на распоряжение всей недвижкой, которую мои люди отработали в поте лица. Помимо этого возбудили дело против моих подопечных.

– Ты о Сацивине, о Коржиной? – уточнил Генрих, рассеянно перебирая в руках брелок с ключами.

– Приятно слышать о твоей осведомленности в моих делах.

– Продолжай, – сказал тот, даже не улыбнувшись.

– А что продолжать? С недвижкой пока глухо, а вот рукописи нигде пока не засветились, – сообщила Есения, ставя букет в высокую фаянсовую вазу. – Слава богу, у старика, который ими владел, никаких подтверждающих документов не было. Ни на рукописи, ни на картины.

– Это не всегда требуется, – сказал Генрих. – Иногда достаточно свидетельских показаний. Наверняка старик выставлял картины на экспозиции, выставки и прочее, так?

– Не знаю, но, вероятно, ты прав.

– Это все легко отследить, сестренка. И ты напрасно думаешь, что, если коллекционер не подстраховался и не заверил свою коллекцию, допустим, у нотариуса, его легко развести, как лоха.

– Гена, не бери в голову, – закатила глаза Есения. Закрыв сумочку, она поправила прическу.

– Кто адвокат у вдовы наследодателя? – неожиданно спросил Генрих.

– Я могу ошибаться, но, кажется, его фамилия Павлов.

Генрих насторожился и даже весь как-то подобрался.

– Случаем, не Артемий Павлов? – задал он вопрос.

– Ну, может, и Артемий, я сейчас не помню, – неохотно ответила Есения – она уже хотела сменить тему, которая начала ее утомлять.

– Девочка моя, своих врагов нужно знать, – холодно произнес Генрих. Он сунул связку ключей в карман безрукавки и начал мерить шагами холл. – Если это тот самый Павлов, а скорее всего, так оно и есть, то вас ждет серьезная схватка.

Есения недоверчиво смотрела на брата.

– Это не просто толковый юрист, это адвокат высочайшего класса, – продолжал Генрих. – Не поленись, поищи в Интернете судебные процессы, на которых он выступал в качестве защитника. Парень выигрывал такие дела, которые казались абсолютно безнадежными и априори проигрышными. С таким нужно, как говорится, держать ухо востро.

– Разберемся, – проговорила Есения.

– Как я понял, гонораром твоим людям выступала пресловутая недвижка? – полюбопытствовал Генрих.

– Совершенно верно.

– Если на нее наложен арест, у этих ребят отсутствует мотивация. К тому же они под следствием. Может, выдать им какой-нибудь аванс для поднятия духа?

Предложение брата не пришлось Есении по вкусу, и она решительно замотала головой.

– Более жадных людей я не встречала, особенно таких, как Сацивин. Если ему сейчас выдать премию, тот будет требовать ее в каждой сделке.

– Дело твое. Моя помощь нужна? У меня есть полезные люди в Москве.

– Хорошо, милый. Я все поняла, – улыбнулась Есения. – Если мне понадобиться помощь, я, разумеется, обращусь к тебе. Извини, но мне уже пора. Ты подбросишь меня до аэропорта? Или мне вызвать такси?

– Подброшу, – ответил Генрих. Он видел, что сестра уже торопится, то и дело поглядывая на часы, но даже не шелохнулся. – Знаешь, Сенечка, я сегодня снова плохой сон видел. Словно мы с тобой на яхте плывем, по открытому океану. Солнце, ветер, брызги, весело… И вдруг небо темнеет, сгущаются тучи. Яхта превращается в гнилую лодку, дырявое решето, и внутрь начинает хлестать вода. Ты кричишь, я пытаюсь тебя успокоить. И вдруг из воды высовываются костлявые руки. Я вижу, что нас окружают утопленники. И, самое ужасное, я узнаю их распухшие лица.

– И кто же это? – напряженно улыбнувшись, спросила Есения.

– Это все те, которые прошли через нас, – тихо сказал Генрих. – Все те, которых мы протащили через мясорубку нашего бизнеса. И они утащили нас на дно, Сеня. А когда я проснулся, меня всего трясло, как наркомана во время ломки. Глупо звучит, да? Но тогда мне было реально страшно.

Женщина обняла брата, чмокнув его в покрытую щетиной щеку.

– Не смотри на ночь ужастиков, и тебе будет сниться только хорошее. Например, мешки с деньгами и прочие няшки. Ладно, поехали, а то я опоздаю на самолет.

Свидание