Наследники

— Заподозрил, что нам просигнализировал.

Данилин спросил Быстрова:

— Ты знаешь этого Хомякова?

— Немного знаю. На собраниях довольно часто речи держит. Да ты его тоже знаешь. Из ультрасовременных. Борода, куртка во все цвета радуги и брюки раструбами, все в заклепках.

— А… Этого помню. Речистый малый.

Данилин задал Березину еще один вопрос:

— Вы сказали мельком, что у Казакова были и прошлые дела. И много их было, этих дел?

Березин достал из портфеля еще одну папку, раскрыл ее:

— Это старый и довольно опытный комбинатор. Он проходил по череповецкому делу, по костромскому, по московскому обществу «Рыболов-спортсмен». Рыльце явно в пушку и в деле расхитителей со строительства Новомосковского химкомбината. Есть кое-что и другое. Но везде выходил сухим из воды. Везде выступал свидетелем, признавал свою моральную вину за учет, отчетность, за недосмотр и т. п. И разумеется, обещал принять меры.

Желчно, с презрением Данилин проговорил:

— Поразительно. Так долго слыл за честного, дельного работника.

Быстров добавил:

— Когда я спрашивал у него, откуда у него такие деньги, он даже оскорбился. Зарплата, дескать, премии, экономия… скопил.

— А что за номер он выкинул со сдачей денег? — обратился Быстров к Березину. — Говорят, что сам сдал следствию какую-то сумму?

Березин усмехнулся.

— Очень простой расчет. Учтут, мол, в случае чего. Да и следы сбить надо, чтобы остальное не искали.

— А было что искать?

— Да, и притом немало. Три тайника, и везде деньги, золотишко. Одним словом, не бедствовал. Тайники-то его найти было нелегко, — после недолгой паузы продолжал Березин. — Мы знали, что они есть, сдал-то ведь он крохи. Но следов, зацепок никаких. А он упорствует — все отдал. Дочь его Таня помогла. Чудесная, между прочим, девушка. Она тоже не знала, куда заховал свои «сбережения» папаша, но знакомых его припомнила. У кого на даче, у кого в разных других укромных местах и обнаружились казаковские запасы.

— В общем подлец, жулик, — со злостью проговорил Данилин и, обращаясь к обоим собеседникам, спросил: — Думаю, думаю и никак не могу понять таких людей. Ну нахапал Казаков эти тысячи. Что же дальше? А помните, дело Рокотова слушалось в Москве? Тот миллионами ворочал. Зачем они ему, спрашивается? Что он с этими миллионами — жрать мог в два горла, пить за троих? Психологию этих людей понять не могу. На Западе это понятно, там в золотом тельце смысл жизни, но как у нас вырастают такие уникумы?

— Мы у себя в отделе тоже нередко решаем эти шарады. Ну что можно сказать об этих типах? Обычно это себялюбцы, эгоисты. Они, видите ли, тверже и весомее себя чувствуют, когда у них нахапано побольше. Психология обывателя — побольше запасти на черный день. Но есть тузы и еще худшего плана. И Рокотов, о котором вы говорите, именно таков. Людям этой категории тесно у нас, наши нормы их связывают. И они лелеют мечту оказаться где-нибудь там, за рубежом. Для этого и запасаются. Ваш Казаков, конечно, масштабом поменьше, но тоже проходимец, каких мало. В самом деле, что ему было надо? У него же имелось все, что нужно для хорошей, более чем обеспеченной жизни. И все-таки хищения для него стали привычным и естественным делом. А то, что до сих пор все проходило безнаказанно, поощряло его преступную деятельность.

— Но почему же все-таки он так долго не попадался?

Березин задумался ненадолго, затем размеренно проговорил:

— Здесь тоже есть своя закономерность. Способность к мимикрии. Такие «деятели» обычно имеют неплохую голову на плечах. Они прекрасно предвидят последствия своих преступных действий и все свои способности направляют на маскировку.

Данилин и Быстров переглянулись. Капитан Березин явно просвещал их и был доволен, что может преподать некоторые криминалистические и психологические истины этим столь авторитетным и уважаемым товарищам. Но его собеседники не обиделись. Пусть с некоторым превосходством, с этакой чуть заметной нравоучительностью, но говорил-то парень разумные вещи.

А Березин, несколько увлекшись, продолжал:

— Четверня — тип другого характера. Такие не всегда предвидят последствия своего поведения, подчиняясь больше чувству, чем рассудку, идут за более сильными. У людей типа Четверни обычно узкий кругозор, да и вообще они туповаты. Безволие и пассивность, отсутствие единства между словом и делом — их типичные черты. И не случайно, что Казаков полностью подчинил Четверню своему влиянию.

— Порой мы как-то иронически, не очень серьезно стали говорить о пережитках в сознании людей, — в раздумье сказал Быстров. — А они есть и еще будут долго. И надо во сто крат больше заниматься их искоренением. Не простое это дело, очень не простое.

Обращаясь к Березину, он спросил:

— Ну и что же теперь?

Капитан отодвинул от себя тяжелые синие папки.

— Следствие закончено. Обвинительное заключение прокуратурой утверждено. По моему мнению, судить этих дельцов надо здесь, на стройке.

Данилин и Быстров переглянулись. Затем Быстров проговорил:

— Безусловно, здесь. Пусть люди все узнают, все услышат, острее и пристальнее будут смотреть вокруг себя.