Наследники

— Недолго довелось полюбоваться столицей-то.

Девичий задорный голос тут же ответил:

— Уже на прогулку потянуло? Не спеши, парень. Сначала держи курс на Каменск.

К платформам один за другим подходили длинные голубые составы…

Глава III. Всякий поет свое…

Валерий Хомяков тоже ехал на стройку…

Минут за пять до отхода поезда на платформе появилась его небольшая, но довольно живописная группа — Валерий впереди, Толик и Борис чуть сзади. Шли они не спеша, почти торжественно. Валерий бесцеремонно отстранял ребят, что попадались на пути.

— Пардон, прошу с дороги. Мерси. Ну-ка, посторонитесь, дражайшие, не мешайте движению.

Кругом недоумевали:

— Это кто такие? Может, артисты?

— А черт их знает.

Хомяков слышал эти реплики и, чуть повернувшись к своим спутникам, улыбался, высоко поднимал бровь.

В вагон вошли шумно. Ярко сияющей лаком, отделанной перламутром гитарой Валерий прокладывал себе путь. Какие-то две старушки, попавшие в спецпоезд явно случайно, увидели, что компания нацелилась на их лавку, и сами подались в другой вагон, подальше от греха.

Валерий аккуратно расположил на верхней полке гитару, снял свою ядовито-зеленую, выстеганную ромбами куртку и, любовно проведя ладонями по жидким ручейкам рыжеватой бороды, проговорил:

— Устраивайтесь, не стесняйтесь. Чай, не гости, а хозяева.

Борис и Толик суетились с вещами. Скоро нижние и верхние полки, сетки были тесно заняты чемоданами, саквояжами, свертками.

— Капитально оснастились, — заметил устроившийся напротив Зарубин.

Валерий, счищая пушинки со своего добротного, верблюжьей шерсти свитера, ответил весомо:

— Не в пансионат едем. Трудности надо встретить во всеоружии.

Зарубин с интересом приглядывался к своим соседям. Все у них было каким-то необычным — и вид, и одежда, и разговоры. Толя и Борис, совсем еще молодые ребята, с обожанием смотрели на Валерия. Они старались говорить, как он, сидеть так же, свободно развалясь на лавке, так же небрежно попыхивать сигаретами. Одеты они, правда, были поскромнее: куртки попроще, свитеры не так ярки и добротны. Но штаны были доведены до нужной кондиции — сине-стальные, в обтяжку, с белыми швами и надраенными белыми металлическими пряжками. У всех троих были длинные волосы и бороды, что особенно поразило Зарубина. Правда, у сподвижников Валерия бороды эти были вроде цыплячьего пуха, но поглаживали их и Толя и Борис степенно и важно.

Зарубин спросил, обращаясь ко всей тройке:

— Значит, на «Химстрой»?

Ответил Хомяков:

— А куда же еще? Притом по личному и собственному желанию.

— Впервые или уже доводилось?

— Почему же не доводилось? — ответил Хомяков чуть снисходительно. — Трудились, представление имеем.

— А в Каменске бывали?

Хомяков махнул рукой:

— Дыра. — Потом бодро добавил: — Но ничего. Мы их там расшевелим. Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть, когда в Стране Советов такие люди есть…

Зарубин заинтересованно слушал, а Валерий продолжал:

— Главное, чтобы начальство поняло сразу, с кем имеет дело. Мне в комитете очень настойчиво объясняли, что не за галушками посылают. То есть на трудности ориентировали. Согласен, не за галушками. Но и не на съедение комарам и мухам. Завод строить едем, гигант. Стройка-то на всю страну греметь должна. А что из этого следует? А то, что нам обязаны создать соответствующие условия.

— Ну, поначалу-то, возможно, хлебнуть кое-чего придется. Не без этого, — возразил Зарубин.

— Что касается нас, то на первый, организационный, так сказать, период мы от случайностей застрахованы. Кое-что имеем. — Валерий показал на тюки и свертки. — И одежонка, и спальные принадлежности, и съестное.

— Да вы, оказывается, всерьез готовились.

— А то как же?

Борис торопливо, скороговоркой стал объяснять:

— Валерий их, наших начальников-то, так растряс, так растряс. «Мы, — говорит, — не куда-нибудь едем, не на курорт и не в турпоход, а на „Химстрой“. Это вам не в теплых кабинетах отсиживаться. Там будут и трудности и лишения». Ну и, конечно, не устояли они. Раскошелились.

— И музыка, — Виктор указал на гитару, — тоже от добрых хозяйственников?

Хомяков снисходительно улыбнулся.

— Нет. Собственность. Подарки были на другом уровне. Толя, продемонстрируй.

Толя бросился раскрывать свой чемодан и вытащил оттуда новенький, в кожаном чехле транзисторный приемник. Вертя его в руках, объяснил:

— У Боба такой же. А Валерий магнитофон отхватил. На транзисторах. Первого класса.

— Ничего вещица. Хотел с собой взять, да опаска взяла — сопрут еще.

Видя, что вокруг собралась уже порядочная толпа ребят, с любопытством слушающих их разговор, Хомяков взял гитару, ловко прошелся по струнам и, закатив глаза, минорно, со вздохом запел:

Всю ночь кричали петухи

И шеями мотали,

Как будто новые стихи

Кому-то вслух читали.

Толя и Борис не очень громко, чтобы не забивать «шефа», подтягивали ему.

Виктор посмотрел на живописную тройку и улыбнулся. Они сами, особенно Борис и Толя, были удивительно похожи на молодых, не оперившихся еще петухов.

Ребята, столпившиеся вокруг, слушали не перебивая. А Валерий, поощренный вниманием, старался вовсю, одна песня сменяла другую.