Наследники

Оба замолчали. Потом Быстров озабоченно заговорил:

— Владислав Николаевич, до проведения совещания актива нам надо бы с вами еще раз вернуться к очередности объектов.

— Опять вы за старое? Все говорено и переговорено. Есть план организации работ, график сдачи объектов, согласованный с заказчиком, утвержденный двумя министрами.

— Так-то оно так. Но есть и другие соображения.

— Соображений может быть много. Но руководить «Химстроем» поручено мне.

Стараясь говорить как можно спокойнее, Быстров ответил:

— Стройкой руководите, конечно, вы, никто этого права у вас не отнимает. Главный корпус мы, безусловно, вытянем. Но что это даст? Цехи будут перебиваться кое на чем. Без литья, без штамповки что они будут делать?

Данилин, недовольно хмуря клочкастые брови, явно сдерживая раздражение, проговорил:

— Может, хватит об этом? Нельзя же без конца. Я не раз объяснял вам свою точку зрения. И давайте договоримся, наконец, Быстров, у каждого из нас свое дело. Вам я мешать не собираюсь, не мешайте и вы мне.

Алексей пристально, в упор посмотрел на Данилина. Начальник строительства открывался ему как бы другой стороной. Была в его словах уверенность, сознание своей силы и этакое любование этой силой. Он ничего не ответил, и Данилин заговорил снова:

— Вы, Алексей Федорович, уясните раз и навсегда: производственная программа для нас самое главное, самое основное, решающее. Вы думаете, что нас по головке гладить будут, если мы хоть раз сорвем месячный или квартальный план? Начнутся вызовы в райком, в обком, в главк, а то и повыше. И везде одни и те же вопросы: что, как, почему? Будут еще и другие неприятности. Ты ведь со Стройбанком и прочими финансистами дел не имеешь, а мне эти учреждения очень хорошо знакомы. Попробуй сорвись хоть раз — наплачешься. Зарплату платить — иди проси, фонды реализовать, материалы оплачивать — в ножки кланяйся. Нет уж, спасибо, я-то знаю, как сладко жить, когда на счету кукиш с маком. Уволь от такой перспективы.

Быстров слушал его не перебивая. Потом негромко спросил:

— Но ведь если главный корпус будет полгода или год стоять без дела в ожидании других мощностей, нас за это тоже не похвалят?

Данилин спокойно ответил:

— У меня титульный список, утвержденный везде, объемы работы по объектам, тоже утвержденные везде. Сроки ввода по каждому объекту опять же согласованы. И ты меня с курса не сбивай, парторг. Главный мы построим, и построим быстро, в срок, а может, и раньше. Пригласим наших заказчиков, разных высоких гостей и скажем: пожалуйста, дорогие товарищи, разрезайте красную ленточку и, как говорится, в добрый час монтируйте свои агрегаты, пускайте их в ход.

— Ленточку-то перережут, а завода не будет.

— Почему не будет? Будет! Вы просто не верите в принципы кооперации. За годы своих вояжей по братским странам оторвались от нашей действительности, не знаете, что делается в промышленности. А это дело у нас сейчас решенное.

Быстров вздохнул.

— В кооперацию я, разумеется, верю. И более или менее представляю, что делается в промышленности. Но недавно я говорил с руководителями Подольского и Пензенского заводов. Они очень озабочены своими поставками «Химмашу». Беседовал я и с некоторыми специалистами Главхиммаша, когда они здесь были. Сомнений своих они не скрывают. Говорят, что заводу с его объемом производства надеяться на кооперацию — все равно что манны небесной ждать.

Данилин встал, аккуратно поправил бумаги на столе.

— Как известно, сколько людей, столько и мнений. Не знаю, что там говорили разные ваши советчики, но государственный план — закон для всех. И вынужден повторить, товарищ парторг, — каждому свое. Что раньше, что позже строить, когда начинать и когда кончать — это дела инженерные. Решать их уж позвольте мне. Вы же ведите свои дела. У вас их и так по горло.

Быстров тоже поднялся.

— Ну что ж, каждому свое, это правильно, — согласился он. — Только вот от коренных вопросов строительства вы зря нас хотите отстранить. И как строить и что строить, когда начинать и когда кончать, нас все это тоже касается. Отдавать это на откуп даже таким уважаемым работникам, как Владислав Николаевич Данилин, мы не собираемся.

— Что же, обнадеживающее обещание, — зло заметил Данилин.

— А вы не иронизируйте, дело не такое простое.

Данилин нехотя процедил:

— Правильно мне говорил Виктор Иванович, что с Быстровым надо пуд соли съесть, чтоб сработаться.

— Вы имеете в виду Крутилина?

— Именно его. Вы ведь работали с ним?

— Пришлось.

Наступила долгая пауза. Ее нарушил Данилин. Несколько поуспокоившись, он сказал:

— Вы не обижайтесь, Алексей Федорович, но понимаете, если мы будем так… воевать с вами…

Быстров, перебирая веер карандашей в хрустальном стакане, негромко и как-то просто, без нажима ответил:

— Если понадобится, то будем воевать, Владислав Николаевич. Будем. Лишь бы не по мелочам. Наш же спор мелочью не назовешь. Так что необходимость в совещании партийно-хозяйственного актива, как видите, явно назрела.

Данилин понял: Быстров не уступит ему.

Попрощались они сухо.

Глава VIII. Ум хорошо, а два лучше