Наследники

График ввода корпусов исходил из принятого всеми положения, что главный корпус — первоочередной объект. Это ни у кого не вызывало сомнений. Так же некоторое время думал и Быстров. Но постепенно то одно обстоятельство, то другое убеждало его, что проект организации работ на «Химстрое» грешит изъянами. И сомнения эти заронили сами проектировщики завода.

Работники проектного института впрямую утверждали: главный корпус, то есть механические цехи, — это, конечно, очень хорошо, но без литейки и кузнечно-прессового хозяйства они будут все равно что котел без пара. Что толку, если их и закончат? Как они будут работать? Расчет на кооперацию? Но близлежащие заводы перегружены, «Химмаш» же — потребитель емкий. Значит, придется ему размещать свои заказы по всей стране. Не очень-то разумно, не очень выгодно…

Данилин знал, что вопрос об очередности Быстров выдвинет на активе как основной. Он же не имел ни малейшего желания вообще его обсуждать. Зачем говорить о том, что давно ясно, что решено?

…Вечером в партком зашел Снегов. Быстров сидел, подперев голову руками. Перед ним, распластанные по стеклу, лежали голубоватые и коричнево-розовые чертежи.

— Алексей Федорович, у меня к вам несколько дел.

Быстров, подняв голову, попросил:

— Посиди малость, я сейчас, — и снова углубился в чертежи.

Снегов осторожно разглядывал Быстрова. Молодое еще лицо, только две продольные морщины на лбу да резкие черточки около рта… «Видимо, хоть и молодой наш парторг, а жизнь повидал», — подумал Анатолий и вспомнил, как совсем недавно в ЦК комсомола внушали ему, чтобы больше советовался с Быстровым, потому что тот школу прошел немалую, в разных переплетах бывал. В общем опытный, знающий человек…

Сделав какие-то заметки на кромке чертежа, Быстров обратился к Снегову:

— Слушаю, Анатолий.

— Сегодня приходила ко мне группа ребят с литейки. Шумят. Простои, переброски с места на место, материалы дают через час по чайной ложке.

— Так. Что еще?

Снегов рассказал о беспорядках на других участках, недовольстве рабочих, о малых заработках в некоторых бригадах.

— Да, порядка у нас действительно маловато, и наводить его нужно, — не спеша, в раздумье проговорил Быстров. — А точнее, пора бы уже порядку быть. — Затем, в упор глядя на Снегова, продолжал: — Но вам, друзья хорошие, тоже поживее быть надо. Пока не очень-то чувствуются комсомольские подпорки. Эти ваши «молнии» по мелочам бьют. «Прожектор» тоже светит слабо. Что, энергии маловато? Сегодня начальники первого и третьего участков поставили перед нами вопрос о том, чтобы просить министерство о переброске на стройку десяти — пятнадцати бригад квалифицированных строителей. Ты понимаешь, о чем идет речь? Не верят они в твою гвардию. Да если разобраться, основания есть. Учим мы ребят плохо. Пройдет месяц-другой, и многим бригадам нечего будет делать. Уже сейчас нужны бетонщики, плотники, каменщики, штукатуры, монтажники. Вы об этом думаете?

— Не только думаем, но кое-что и делаем. Пять бригад осваивают бетон, три прикреплены к монтажникам…

— Это хорошо, но мало, очень мало. Свяжитесь с Четверней, с Казаковым. Затевайте курсы, обучение в кадровых бригадах… Чтобы все, все осваивали основные специальности. В каждую бригаду давайте пошлем двух-трех опытных строителей. Я сегодня и с Данилиным об этом поговорю. Пусть руководители участков и объектов не рассчитывают, что им еще десятки квалифицированных бригад пришлют. Готовить строителей надо здесь.

Помолчав, Быстров добавил:

— А порядок на участках наводить надо, обязательно надо. Все правильно. Но, черт возьми, пора комсомолии свои зубы показать. Давай думать, Анатолий. Дело серьезное.

Снегов со вздохом согласился:

— Да, действительно серьезное. Что ж, подумаем.

Ушел он от Быстрова озадаченный и мрачный. Вскоре после его ухода Быстрову позвонил Данилин:

— Мы собирались встретиться? А то я скоро должен ехать в министерство.

— Хорошо, сейчас зайду.

Данилин сразу начал:

— Может, с активом все же повременим? Уж очень много мы совещаемся.

Быстров, не отвечая на его вопрос, спросил:

— Как, Владислав Николаевич, с главком?

— Что с главком? — не понял Данилин.

Хотелось бы знать, когда вас освободят от двойной тяги? Пора в полную силу работать здесь.

А по-вашему, что, я работаю… вполсилы?

— Сидеть в двух креслах одновременно, а тем более в разных городах — дело сложное. На стройке вам надо бывать больше.

Данилин неприязненно осведомился:

— Может, конкретизируете, что я упустил, чего не решил, по какому вопросу не распорядился?

Быстров с легкой досадой заметил:

— Ну зачем вы так, Владислав Николаевич?

Данилин несколько спокойнее продолжал:

— Я ведь говорил уже не раз: этот вопрос решать не нам.

— Выходит, ждать у моря погоды? Не согласен. Давайте возьмемся за дело сообща.

— Ого! По-моему, вы явно переоцениваете свою персону.

— Моя персона здесь ни при чем. Я имею в виду партийные органы.

Данилин примирительно проговорил:

— Ну ладно, ладно. Думаю, в их вмешательстве необходимости не будет. Сегодня еще раз переговорю с министром.

— Очень прошу.

— Будет сделано, товарищ секретарь, — неохотно пошутил Данилин.