Наследники Ассарта

Плонт постарался, однако, чтобы последнее слово осталось за ним:

— У нас достаточно терпения, Жемчужина, чтобы обождать в столь приятной обстановке, пока документ принесут сюда, — чтобы потом и вы, и каждый из нас мог спать спокойно.

«После такого количества выпитого большинство уснет в любом случае», — подумала Ястра. Но вслух проговорила:

— После решения совершить то, что я только что на ваших глазах сделала — объявить о введении во Власть моего сына, — я еще не возносила просьбы о Посвящении Богу Глубины. А это необходимо. Действие первого Посвящения окончилось со смертью старого Властелина. Посвящение Изара отныне потеряло силу. Поэтому я обязана сейчас же отправиться в Храм Глубины. Никто не может сопровождать меня туда: охрана если и будет, то лишь до последней развилки туннеля. Ты знаешь, где совершается этот обряд, благородный донк Намир?

Он слышал об этом храме, разумеется; о святилище где-то в недрах Жилища Власти: легенды об этом подземелье ходили всякие, и главным образом — страшненькие: кто-то когда-то якобы увидел там нечто, от чего разом и навсегда лишился разума. Об этом все знали, бывать же там донкам не приходилось.

— Правительнице виднее, — нехотя согласился он. — Но ведь это займет не так уж много времени? Скоро ли Жемчужина завершит ритуал?

— Через шесть-семь часов.

— Так долго?

— Мне нужно после заседания Совета еще приготовиться. Я серьезно отношусь ко всем нашим ритуалам. Особенно древним. И стараюсь тщательно выполнять их.

Про себя она усмехнулась: эта серьезная тщательность не мешала ей нарушать все и всяческие установления. Но это — ее личное дело.

— Кроме того, — проговорила она, чуть улыбнувшись, — все, кто видит меня, должны быть убеждены, что я, управляя от имени моего сына, не собираюсь поддаваться каким-либо новым веяниям.

Иными словами: не тревожьтесь, донки, на ваши права никто не станет посягать.

— Это можно только одобрить. — Донк Намир кивнул, но тут же криво усмехнулся: — Итак, документ представят нам завтра. Будь по-твоему. Однако в таком случае мы и подпишем завтра — если все будет так, как Правительница обещала!

На это Ястра ответила — так, словно проблема ее уже более совершенно не волновала:

— Да-да, конечно — как вам будет угодно…

Большинство ведь, как-никак, подписало. Ну а с этими… разберемся как-нибудь.

— Здоровье Властелина Яс Тамира! — провозгласила Ястра.

И проследила. Выпили все. Как и полагалось — до дна. Впрочем, иначе здесь и не пили.

Теперь можно было — хоть на мгновение — спокойно перевести дыхание. Перед новой схваткой. Ястра предчувствовала, что схватка будет.

Но на сей раз — не с донками уже. Всего лишь с одним человеком. Который ей сейчас был, пожалуй, нужнее, чем Высокая Мысль всего Ассарта. Которого, конечно, можно, наверное, и напоить, как их, — только это вряд ли поможет.

Нужно уговорить Ульдемира, во-первых, принять то, что она ему как на золотом блюде принесет: роль признанного отца нового Властелина и Первого Полководца — то есть главнокомандующего Ассартской, фактически сейчас не существующей, армией.

Уговорить, чтобы взял на себя свершение невозможного: расправиться с чужим войском, со своими бандитами и — прежде всего — надежно изолировать Изара, который — она понимала — никак не захочет так просто отречься от Власти, кто бы его там ни низлагал.

А еще раньше — это уже во-вторых — этой же ночью, пока тут будет дым стоять коромыслом, устранить Великого Донка Плонтского. Самого опасного сейчас человека. Это явно придется Ульдемиру не по вкусу. Будь он настоящим политиком — согласился бы и бровью не повел. Однако он не политик. Пока еще. Но его непременно надо будет уговорить. Ни на кого другого положиться нельзя: предложи она такое кому-то из немногих оставшихся приближенных — наверняка тут же помчатся к Плонту, рассчитывая на немалую благодарность в будущем.

Склонить Ульдемира. Хватит ли у нее на это сил? Не было под руками зеркала, чтобы поглядеться в него. Но ощущение было такое, что — сможет.

И не только потому, что того требовали Власть и Политика. Это, может быть, даже и не самым главным сейчас было. Женщина нередко оказывается сильнее правительницы — хотя внешне ничем этого не покажет до самого последнего мига.

12