Наследники Эдема

— Так ты заново и родился, — стоявший чуть в стороне Эргол наблюдал за моими мучениями. — Только память сохранил. Добро пожаловать к бессмертным. Чувствуешь себя Богом? А? Чувствуешь? Ты ведь так про нас говорил?

Эргол рассмеялся, но встроенный в его новое тело речевой синтезатор странно исказил смех, превратив в некое подобие собачьего лая. Выглядело комично, вот только почему-то было совсем не смешно. Проклятые фантомные чувства!

— Что стоит бессмертие, если чувствуешь себя ущербным? — пробормотал я. Тихо не получилось, и мой голос прогрохотал на все помещение. — Что с моим телом? С моим старым телом? Вы его сохранили?

— Оно заморожено, — как-то неуверенно ответила Гэйли.

— Заморожено, — повторил я, делая очередной неловкий шаг. — Будете исследовать?

— Будем, — Эргол подошел к внучке, и та отступила назад. Словно опасалась меня. — Или ты предлагаешь его кремировать, и оставить все человечество без надежды на выздоровление? Слишком большая цена…

Я сделал еще один шаг.

— Значит, вам нет разницы, в каком виде проводить исследования? Живого человека резать на куски, или мертвого. А мертвого еще и лучше. Правда, Эргол?

Я вдруг почувствовал, как начинаю закипать. Внутри меня разгорался алый огонек злости. Он трепетал, и с каждой секундой становился ярче, горячее. И словно в ответ на этот порыв, грудные пластины на моем железном теле пришли в движение, выпуская на волю затаившиеся под слоем брони стволы излучателей. А фигура Эргола мигом оказалась окружена мигающей прицельной рамкой. Позади него мелькнуло искаженное гримасой ужаса лицо Гэйли. И тоже попало в прицел.

— Нет, — одними губами, почти беззвучно проговорила она. — Не делай этого. Пожалуйста.

Возможно, именно девушка оказалась тем сдерживающим фактором, благодаря которому я внезапно понял, что мог совершить одну из самых страшных ошибок. Ошибок, которым нет и не будет прощения. Никогда.

В чем они виноваты? В том, что пытаются сделать свою жизнь лучше? Или в том, что просто хотят выжить?

— Проклятые фантомные чувства, — простонал я, с грохотом падая на пол. Стволы мигом скрылись в своих бойницах.

— Фантомные? — Эргол подошел ко мне, склонился. — Увы, они самые что ни на есть настоящие. Они в тебе самом, и не зависят от тела. Сейчас ты можешь испытывать только чувства высшего порядка: радость, горе, страх, ненависть и прочие. Но со временем контакт с новым телом станет таким тесным, что будут и тактильные ощущения. Поверь, железная плоть тоже испытывает боль, да еще какую.

— А любовь? — спросил я, не делая попыток подняться. — Ты не назвал любовь.

— Любовь? — усмехнулся Эргол. — Если ты способен любить, то почему же нет. Для нас это всего лишь очередной атавизм. Привязанность к определенному человеку, долг перед Родиной, проявление заботы к тому, кто страдает, — все это тени того чувства, что ты назвал. Но сама Любовь утратила всяческий смысл.

— Ловушка природы, основанная на инстинкте размножения, — проговорил я. — Но человек и Любовь — неразделимы. Любой из нас несет это чувство в себе. Вот только насколько глубоко оно скрыто внутри?

— Мы не можем размножаться, — с ноткой раздражения в голосе произнес Эргол. — Поэтому Любовь бесполезна.

— Но ведь когда-то могли, — не сдавался я. — Гэйли — твоя внучка. Она ведь не безразлична тебе? Значит, была в твоей бесконечной жизни Любовь. Ну, была же? Вспомни.

Несколько секунд в помещении стояла мертвая тишина. На миг даже показалось, будто слышу, как бьется сердце стоящей позади Эргола девушки.

— Никто не может помнить такое далекое прошлое, — тихо проговорила Гэйли. — Каждые триста спиллийских лет наше сознание обнуляется. Я уже говорила про это. Мы помним лишь цепочку родственных связей, и то не полностью. Все остальное теряется безвозвратно.

— А если все же на уровне подсознания что-нибудь остается? — я приподнялся на руках, и неуклюже встал на ноги. На этот раз вполне удачно. — Вы пробовали копнуть поглубже? С помощью гипноза, допустим…

— Любопытство всегда наказуемо! — взревел Эргол. — Любопытство убивает не хуже плазменного заряда!

— Это страх, — спокойно произнес я. — Он не дает вам почувствовать себя, свою настоящую свободу. Он достался вам в наследство с тех времен, когда вы хотели познавать новое и двигаться вперед. Именно страх заставил вас остановиться. Вы ведь просто боитесь того, что можете найти на дне своей памяти.

— Ну, знаешь ли, — Эргол угрожающе выставил вперед свои руки.

И тут дверь сбоку от меня плавно скользнула в сторону, впуская в помещение еще одного железного обитателя базы. Черная сфера, размером с хороший арбуз на шести длинных суставчатых ногах, шустро оказалась между мной и Эрголом.

— Удачной тренировки, — раздался голос Лотбера. — Ты хорошо освоился, Фёст. Надеюсь, уже можно попросить тебя о помощи?

— Да, освоился, — согласился я. — Как пьяный водитель на дороге.

— Ну, консультацию-то можешь дать?

— Смотря какую.

Железный «паук» обежал вокруг меня, и замер возле висящего на стене монитора. Одна из лап протянулась к экрану, и тот включился.