Наследники испанского пирата

Грозы и шторм налетели на остров неожиданно. До этого Ксавье казалось, что лето никогда не кончится, и над островом будет вечно сиять яркое солнце на бездонном синем небе. Все изменилось. Однажды, ясным утром, налетел ураганный ветер. Он принес с собой тяжелые черные тучи, которые заволокли небо, не оставив ни единого просвета. Грянул гром, сверкнули ослепительные молнии, и полил холодный серый дождь. Океан словно взбесился: огромные волны достигли, обычно спокойной лагуны.

Разгул стихии продолжался почти неделю. Дельфины, все это время, не выходили на охоту.

Курвель, под проливным дождем, перенес запасы продуктов в пещеру. Он оставался в ней все ненастные дни. На душе у бывшего пирата тоже было неспокойно. Стены нового убежища словно давили на него. По ночам Ксавье снились кошмары.

Самым мучительным для пирата стало появление во сне образа маленькой девочки. Ребенок тянул к нему ручки и горько плакал, будто просил помощи. Курвель просыпался с тяжелой головой, не понимая, откуда взялась эта малышка, и что ей нужно от него. Пират вспоминал все свои преступления.

«Неужели я когда-то обидел ребенка? К чему мне является эта девочка? – думал Курвель. – Да, я похищал детей, ради выкупа, но никогда не мучил их, и тем более не убивал. Я сводил счеты только с взрослыми. За что же эта малышка преследует меня?»

Ксавье не находил ответа, и его рука невольно потянулась к амулету. На этот раз цыган не показался, островитянин лишь услышал его голос: надтреснутый, глухой голос старца.

– Мне понятно Питер, твое недоумение, откуда взялся ребенок. Но поверь мне, он появился не случайно. Это твоя дочь. Девочка в беде, и ей нужна твоя помощь!

– Но у меня нет, и никогда не было детей. С волнением вскричал Курвель.

– Ты ошибаешься, Питер Крейг, вспомни Ливерпуль и рыжую девицу Долли, с которой ты развлекался, – возразил голос. – Так вот, девять лет назад она родила от тебя дочь. А в прошлом году малышка осталась сиротой. Ее имя Салли. Мать погибла в пьяной драке. Ты должен разыскать и воспитать своего ребенка!

Голос цыгана становился все слабее и слабее, пока совсем не исчез. Курвель пытался еще что-то спросить, но цыган больше не откликался.

Известие о том, что у него есть дочь, привела Курвеля в сильное волнение. И, вместе с тем, вызвала в его душе доселе неиспытанную радость и восторг. Но, так же он почувствовал и свою беспомощность. Нужно, во что бы то ни стало, выбраться с острова!

– Я не смогу больше жить спокойно здесь, зная, что единственный в мире родной человек, мое потомство, моя кровиночка далеко от меня. Ей угрожает опасность, а я тут прозябаю. О, Салли, дождись меня, родная. Я люблю тебя, сделаю все, что бы поскорее быть рядом с тобой!

Между тем, погода улучшилась: в небе появились просветы, ливень сменился мелким теплым дождем, волны утихли.

Курвелю не сиделось в пещере. Он бродил по острову, спускался на пляж и смотрел вдаль, на Север, будто сквозь пелену дождя надеялся разглядеть свое дитя.

Дельфины больше не жались друг к другу, они стали покидать лагуну в поисках пищи.

Ксавье теперь жил лишь мечтами о встрече с дочерью. Он пытался вспомнить рыжую Долли, но это ему удавалось плохо, черты ее лица ускользали из памяти пирата, и всплывали лишь некоторые мелочи: копна кудрявых рыжих волос и звонкий, заразительный смех девушки. Она в жизни Ксавье ничего не значила, так, легкое увлечение между пиратскими делами и заботами. Тогда, почти десять лет назад, его мысли занимало только одно: страсть к обогащению.

Внезапно появившаяся маленькая дочь волновала его воображение.

«Какая она? На кого похожа? Лучше бы она пошла в мать, ведь я очень некрасив, почти урод! А девочке важна красота. Хотя, с богатым приданным, любая дурнушка может хорошо устроиться в жизни. А мне не важна ее внешность, я буду любить ее, не смотря ни на что! – размышлял Курвель. – Но почему же я сижу? Надо действовать! Ждать какое-нибудь судно – бессмысленно. Придется строить плот. На острове полно бамбука, начну вырубать самые толстые стволы, другого выхода нет. За период дождей я смогу управиться, дело не хитрое. А там уж, если удастся выйти в океан – какое-нибудь судно подберет меня. Риск велик, но другого выхода я не вижу. Надеяться можно лишь на себя, и на удачу!»