Наследники легенд

В баре Грир выбирает местное крафтовое пиво, но передумывает, когда Фелисити замечает, что здесь есть Cheerwine[12] и бурбон. Угрюмый бармен смешивает ему шот бурбона с содовой, пока он не приобретет насыщенный темно-красный цвет и запах алкогольных конфет.

Фелисити передает мне джин-тоник.

– По вкусу похоже на Sprite.

Я собираюсь отказаться, но потом думаю про предстоящий разговор с Ником, и алкоголь начинает казаться хорошей идеей. Я отпиваю немного и кашляю, ощутив, как напиток обжигает рот.

– Ну, Sprite с натяжкой, – хрипло говорю я.

Она пожимает плечами.

– Могу избавить тебя от него. Как насчет виски с колой?

Я давлюсь, на меня обрушиваются воспоминания о запахе заклинаний Сэла.

– Нет! Только не виски!

Фелисити смеется и опирается бедром на бар.

– Так что вы наденете на бал в честь Отбора?

Я поднимаю руку.

– Повторите, пожалуйста, что?

– О нет. – Фелисити ставит напиток на стол. – Тебе никто не сказал? Мне так жаль. Я думала, все знают…

Грир морщится.

– Извини.

Я надуваю губы.

– Все нормально.

Фелисити быстро вводит меня в курс дела.

– Бал – это большое официальное мероприятие в одном из клубов кампуса. Обед, танцы, шампанское повсюду. Каждый год семьи вассалов приходят, чтобы пообщаться с пажами и семьями легендорожденных и отметить окончание Испытаний. После ужина наследники, которым нужны оруженосцы, объявляют, какого пажа они выбрали. Но самое классное – выбирать платья! Орден Розы даже присылает профессиональных стилистов-парикмахеров…

Голос Фелисити затихает.

У меня в голове не умещается идея об официальном ужине. Об официальной одежде. О танцах. Может, дело в алкоголе, но в этот момент я способна думать лишь о Нике, представлять, как он стоит перед всеми и объявляет, какого оруженосца выбрал, – и это не я.

Голос Фелисити возвращается.

– Мне нравятся высокие прически, но мне кажется, Бри должна носить волосы свободно. Ну, то есть, посмотрите на эти кудри!

Кто-то – нет, сразу двое – осторожно тянет меня за волосы.

Я отдергиваю голову.

– Какого черта? – Грир и Фелисити застывают, подняв руки, с выражением удивления на лицах. – Не трогайте мои волосы.

Грир выглядит разочарованным. Фелисити, запинаясь, произносит:

– Я… я просто рассказывала Гриру о стилисте, который приходит в Ложу, а твои волосы…

– Чем-то отличаются от твоих? – огрызаюсь я. – Кудрявые? Их много? Конечно, но это не означает, что их можно трогать, когда тебе приспичит. Мы не в контактном зоопарке.

– Извини, Бри, – покраснев, произносит Грир.

Фелисити моргает, хочет произнести что-то еще, но решает промолчать. Кивает.

– Извини, я не подумала…

– Ага. – Глубоко вдохнув, я тоже киваю. – Что ж, теперь ты в курсе.

Группа на веранде разделилась на две части. Шумная толпа за столом пьет уже по второму или даже третьему кругу. Кто-то заказал графины с напитками. С лужайки доносится неровный стук – играют в корнхол[13]. Для внешнего наблюдателя это просто застолье студентов, которые выбрались выпить. Они не похожи на наследников древнего рода, целителей, суперскоростных бойцов, воительниц и воинов. Просто дети. Для любого внешнего наблюдателя я одна из них.

Пит как раз начинает рассказывать историю о том, как его отец охотился на демона на Аппалачской тропе, когда на крыльцо поднимаются Ник и Сэл. Похоже, после нападения в среду королевский маг стал серьезнее относиться к обязанностям телохранителя. Впервые я вижу, как они прибывают куда-то вместе или хотя бы стоят рядом, не ссорясь. Сэл, как обычно, одет во все черное, на Нике удобная на вид футболка с «Людьми Икс» и пара старых джинсов. После всего, что было сегодня, мне приходится приложить огромные усилия, чтобы не броситься к нему в объятия. Расс вскакивает, хлопает Ника по спине и сует ему в руки выпивку.

Поздоровавшись с остальными, Ник замечает меня и сразу направляется к концу стола. Он садится рядом, и я чувствую уже знакомые запахи кедра и кондиционера для белья. Он ставит передо мной бумажный пакет в красно-белую клетку, наполненный картофельными шариками с сыром и беконом.

– Привет.

– Привет.

Я стараюсь не думать о том, что Ник сидит так близко ко мне. Или о том, как он, устроившись на диване, не отодвигается от меня. Или о том, как сквозь одежду ощущается тепло тела. Но это непросто. Внезапно кажется, что мой открытый топ слишком открытый. Моя кожа слишком обнаженная. Я провела последние двадцать четыре часа, страдая над каждым сообщением, каждым эмодзи, но теперь я так взвинчена, что сама близость заставляет меня желать убежать далеко-далеко. Какого черта, Мэтьюс? Соберись.