Наследники мира

– И мне стоит наладить с ним отношения, ведь для удержания тех, кто воскреснет в узде, потребуется любая помощь. Лайсер и Мидин не простят того, что с ними сотворили. Им некому будет мстить, но они найдут на ком захотят отыграться, и не думаю, что они оставят всё вот так, и тихо уйдут на покой. Я не потяну наследие Хенорпа в одиночку.

– Не замечала за тобой подобного самопожертвования, – усмехнулась Вентира.

– Планируя всё это, Хенорп предвидел то, что может случиться после выплеска сил, и предупредил меня. Приказал, если можно так сказать. Я не подведу его. Больше никогда.

С этими словами Венториэль отвернулся и пошёл вперёд, в противоположную от города сторону к маленькому, чудом уцелевшему, мостику через ров, которым прежде пользовалась прислуга. Прямо от него в лес вела узкая тропа, и я не знал, куда она шла дальше, но, видимо, бывший Бог тьмы был осведомлен лучше. Наблюдая за тем, как маленькая и хрупкая фигурка девушки с длинными каштановыми волосами удаляется от нас и слегка пританцовывая идёт по дороге, окружённой деревьями, я с трудом верил в то, что именно это существо чуть не убило меня девятнадцать лет назад. А уж вспоминать о том, сколько раз он пытался убить Риана и чуть не сделал это, мне не хотелось.

Единственный вопрос, который для нас остался не открыт – это что же на самом деле случилось с Рианом и где его теперь искать? Хенорп сказал, что отдал ему своё тело, но не раскрыл того, как оно выглядело, или куда он послал короля. Нам ничего не было об этом известно, но внутренний голос подсказывал, что нам не стоило беспокоиться, а я привык доверять ему. Алист Викториан Виндед не пропадёт и либо найдёт путь к нам, своей семье и друзьям, либо начнёт жизнь заново без нас. Простит ли он Венториэля, если тот найдёт его после стольких лет вражды, я не знал, и это было не моё дело.

– Как думаешь, он и правда изменился? – неожиданно спросила меня Вентира, когда фигура её отца окончательно скрылась из виду.

– Возможно, – пожал я плечами и вспомнил моменты сегодняшнего дня, когда жизнь буквально висела на волоске и зависела лишь от настроения Бога смерти, но именно тот, о ком шла речь, пытался его остановить.

– Хенорп говорил, что это сила Бога смерти так испортила моего отца и сделала его монстром, ведь он занимал эту должность целых двадцать лет.

– Но ведь она не подействовала так на самого Хенорпа, – сказал я и осёкся, понимая, что как раз таки этого Бога все в большей степени и считали монстром.

– Для Хенорпа она была частью его самого, ведь как он говорил мне, при каждом создании нового мира, ему всегда выпадала роль Бога смерти, и он провёл всю свою долгую жизнь бессмертного существа именно в ней. А для моего отца она была в новинку, и он был к ней не готов.

– В любом случае, если он не хочет, чтобы жертва Хенорпа была напрасной, то он сделает всё, что сможет для этого, – пожал я плечами.

Неожиданно голова Вентиры прижалась к одному из них, и я почувствовал, как девушка тяжело вздохнула. Неуверенно подняв руку, я не знал, могу ли позволить себе такое, но потом откинул предрассудки и приобнял её, ощущая, как короткие пряди волос щекочут мою кожу в области подбородка и щеки.

– Он его не подведёт, – заявила она.

Мы оба смотрели туда, где в последний раз видели фигуру Венториэля, и знали, что он сделает всё от него зависящее, чтобы наследие Хенорпа в виде этого мира продолжало жить. Причём не только мира, но и Вентиры с её дочерью, и их потомков, если такие будут, а это значит, что ни один разгневанный случившимся бывший Бог не посмеет покуситься на них. Венториэль им это не позволит. Почему-то я верил в это и знал, что девушка рядом со мной тоже верит.

Чуть склонив голову, я покосился на новое тело Вентиры и невольно улыбнулся. Мне предстояло привыкнуть к её внешности, отличавшейся от прежней. Девятнадцать лет назад, судьба свела нас на перекрёстке, где и начался наш путь, но так случилось, что я каждый раз выбирал неправильное направление и расходился с ней. Каждый из нас прошёл своей дорогой, пережил то, что выпало на его долю, успел познать и счастье, и боль. Пусть наши пути и пересекались за всё это время, но они так и не сошлись, и теперь я знал, что больше не допущу этого.

Больше я не оставлю Вентиру, ни за что на свете. Даже если она сама решит отдалиться от меня, то сделаю всё, чтобы не позволить этого. Я должен был всегда, с нашей самой первой встречи, выбирать её, а не проклинать тот день, когда девушка вдруг выпрыгнула на меня из кладовки. Прошло девятнадцать лет. Девятнадцать лет, которые я упустил и которые каждый из нас провёл по-своему, но вот теперь всё обретённое за эти годы было у нас отнято. Лишившись Аионы и Хенорпа, каждый из нас словно потерял часть себя, но мы обязательно найдём утешение после этих потерь и обретём то, что сможет заполнить пропасть, образовавшуюся в душе. Причём я очень надеялся, что найдём всё это именно друг в друге.