Наследники невров

— Почти романтика, — согласился Вадим. — Думаю, отец Всеслава принадлежал племенам невров, отважным лесным воинам. Это был некогда могучий народ. Невры жили в лесах в единении и гармонии с природой. Предания утверждают, наиболее связанные с лесом невры имели способности волколаков, или по-научному — ликантропов.

— Для обычного милиционера вы знаете очень много.

Они остановились в конце асфальтированной дорожки, упиравшейся в тротуар. Редкие прохожие бросали на них скользящие взгляды, по улице сновали машины.

Бартошевич спросил:

— А вы сами верите в оборотней, Настя?

— Я уже говорила, жизнь без сказки скучна.

— А если это не сказка?

Она пожала плечами.

— Дело в том, гм, мой напарник сержант Лемешук самый лучший стрелок в отделе. Вчера он выпустил целую обойму в нападавшего зверя с пяти-семи шагов. Все пули найдены в траве у дома. Лемешук никогда не промахивается. Понимаете? Вот потому я и увлекаюсь историей. Не против вечером встретиться?

* * *

Настя согласилась поужинать в кафе. Бартошевич припарковался в своей вишневой «Ауди» у многоэтажки, где жила новая знакомая и принялся ждать. Вечер удался тихим и теплым. Часы показали восемь.

Вадим расстегнул ворот рубашки, в салоне было душно. Он внезапно понял, что охвачен давно забытым чувством опасности. Не обычного риска, а сверхъестественной угрозы. Давненько подобного не случалось. На этот счет у Вадима не могло быть сомнений, увиденный им зверь — оборотень. Но какой именно: из старых вервольфов или уже молодняк, новое поколение?

Последняя война с волколаками произошла в великую Отечественную. Казалось, орден стражей, тысячелетия сражающийся с нечистью, уничтожил последнее волчье логовище. Советы победили гитлеровцев, а стражи — оборотней. То была тайная война. После установления мира группа стражей частично расформировалась и передислоцировалась. Временами встречалась разная мерзость: сильфы, суккубы, иногда кровососы, но волколаки исчезли по всей территории Европы. И вот появились вновь через столько лет. На латыни их называли lupus nocturna. Вирус, от которого можно излечиться идеальным антисептиком — серебром.

Ирония ситуации заключалась в том, что вчерашний оборотень судя по всему гонялся за насильниками и ворами. Зло уничтожалось злом, невероятный паноптикум. Милиция здесь бессильна, люди будут пропадать, пока в борьбу не включится страж. Бартошевич провел ладонью по короткому мечу, спрятанному в украшенный орнаментами кожаный чехол и засунул древнее оружие под сиденье. Он вздохнул. Предстояло съесть пуд железного боба. Фигурально, конечно. Его беспокоила личность Насти. Странная девушка, не менее загадочная, как и вся сложившаяся ситуация. В ней ощущалась нераскрытая нерожденная сила, которая спала словно личинка в коконе, в ожидании стать бабочкой. Кто она?

— Давно ждете?

— У меня привычка появляться на десять минут раньше, — признался Вадим.

Настя без приглашения села на переднее сиденье.

— Хороший обычай. А я не люблю опаздывать, но приходится. Куда едем?

— Куда пожелаете.

Бартошевич повернул ключ в зажигании, они медленно двинулись с места.

— Если честно, я домоседка. Не знаю ни одного приличного заведения, в котором можно скоротать вечер.

— Это поправимо. Дайте мне пару уроков истории, и я вам с радостью покажу все ночные клубы и бары города, — отшутился Вадим.

— Частый посетитель?

— Служебная обязанность.

«Ауди» уверено набирала скорость. Миновав несколько светофоров, они свернули в переулок и выкатили на проспект. Вадим включил музыку. Настя молча слушала и рассматривала огни рекламных вывесок, висевших на каждом здании.

— Сара Брайтман, — узнала девушка знакомую мелодию. — Мне нравятся ее песни.

— Мне тоже. Дома целая коллекция дисков.

— Еще люблю Энию, Блэкморс Найт.

— Ого, — Вадим улыбнулся. — Не часто встречаю девушку, которой нравится настоящая музыка, а не дискотечные прыгалки.

— Я не люблю дискотек и не танцую.

— Почему?

— Не знаю. Либо там что-то не так, либо я совсем другая.

— Возможно правильно и первое, и второе.

— А вы? Вы любите танцы?

Вадим почти смутился.

— Не задавался целью. Да и с моего года давно все куры передохли, чтобы научиться танцевать.

— Правда? На вид вам не больше тридцати.

«В том то и дело, что только на вид», — подумал Вадим, но вслух ответил другое.

— Предпочитаю тесную компанию друзей, если хочется повеселиться, отдохнуть. И никаких танцев. Вообще, я бирюк. Люблю одиночество.

— У нас с вами гораздо больше общего, чем я предполагала.

— Даже так? Интересно.

На очередном повороте Вадим свернул влево.

— Есть на примете уютное ночное кафе.

Настя быстро согласилась, и Вадим предложил перейти на «ты».