Наследники. Покорители Стихий

Гермиона допоздна засиживалась в библиотеке, изучая всё, что можно было найти про дементоров и Азкабан. Гарри, конечно, корпел над книгами вместе с нею. Юноша был почти уверен, что после видения на уроке Прорицания и длительных занятий в библиотеке, дементоры будут преследовать его во сне. Однако этого почему-то не случилось. Вместо дементоров Гарри каждую ночь стал сниться какой-то мужчина в средневековых одеждах. Сон повторялся довольно часто, позволяя запомнить себя во всех подробностях. Юноша видел небольшую комнату и в ней нечто, что сначала он принял за картину, потом — за дверь, и, наконец — увидел в этом зеркало… Высокий мужчина в чёрном бархатном камзоле с золотыми отблесками и закинутой на одно плечо полой яркой чёрно-алой мантии порывисто шагал ему навстречу из тёмного прямоугольника и говорил, говорил, говорил. Во сне Гарри ловил каждое слово, он помнил даже голос — чуть хриплый, взволнованный, страстный. Этот человек объяснял ему многое из происходящего, рассказывал, что будет дальше, предостерегал, жалел, вдохновлял — он явно умел концентрировать внимание собеседника и стройно выражать свои мысли. В такт шагам на груди незнакомца подпрыгивал странный кулон неправильной формы, напоминающий язычок пламени, вспыхивающий и переливающийся огненными всполохами в некоторых местах яркой речи. Юноша чувствовал, как оформляется в нём понимание глубинных причин происходящего, как вырисовываются линии возможного развития событий, как рождается осознание своего места в этом, своей задачи и своего пути. Он старался запомнить всё сказанное до мельчайших подробностей, но сон всегда обрывался на одном и том же месте: его собеседник, перестав мерить шагами комнату и говорить, останавливался перед ним, клал ему руку на плечо и заглядывал в глаза… Ткань сна, словно, сминалась на мгновение, смазывалась, и уже в следующую секунду Гарри понимал, что смотрит в зеркало, прямо в глаза собственному растерянному отражению. Он просыпался. И не помнил ничего из сказанного — только то, что услышал и узнал нечто крайне важное, и едва не плакал от бессилия восстановить хоть слово… Юноша пытался даже спать днём, чтобы вновь увидеть загадочный сон, но тот не приходил по заказу. Гарри ломал голову — кто бы мог быть его таинственный ночной собеседник, лица которого он так ни разу и не увидел… или не запомнил? Регулярное посещение библиотеки, и раскопки в старых фолиантах не приносили желаемого результата, ни один из многочисленных портретов Хогвартса не напоминал незнакомца. Мудрая Гермиона посоветовала на время прекратить поиски, отвлечься на мысли о грядущем Хеллоуине, пока Гарри окончательно не превратился в лунатика. "Пусть пройдёт время, — сказала она, — ответ неожиданно выплывет сам собой тогда, когда ты меньше всего будешь думать об этом". Юноша согласился с ней. Он сам удивлялся, насколько стал уверенней и спокойней после примирения с Гермионой. Словно эта ссора высветила глубину её любви и, восхитившись, он преисполнился гордости, что такая потрясающая девушка выбрала его. И радость, и нежность, и уважение как-то причудливо переплетясь в его душе, наполнили юношу сознанием своей силы и значимости, и пониманием огромной ответственности, которую он теперь нёс за них двоих, за их общую тайну, спрятанную в сердцах.

…Подготовка к предстоящему Хеллоуину растянулось не на одну неделю. Девчонки шушукались по углам и обсуждали костюмы, косясь в сторону мальчишек и постоянно хихикая. В воздухе витала лихорадочная напряжённость и сладкое предвкушение надвигающегося праздника. Для старшекурсников все проклятые вопросы бытия свелись к раздумьям о том, в каком костюме отправиться на вечеринку, чтобы потрясти и удивить окружающих, и кого пригласить на этот замечательный бал. Если воспользоваться воображением и как следует прислушаться, можно было уловить, что в Хогвартсе в эти дни стоял шорох и звон — строились воздушные замки и разбивались сердца.