Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом (СИ)

«Сдавшись, ты убьёшь всех и себя… Возродись в ином теле, оставь все, что ранее тревожило тебя, ступи в этот мир, опалённая огнём, и вернись в Кунабулу…»

— Но что будет с Александром и Атаргатой?

«Тени прошлого — лишь бремя. Оставь их позади…»

— Но они моя жизнь!

«После смерти у тебя будет иная жизнь. Умри завтра, чтобы обрести бессмертие и надеть венец вечности… Ибо ты для вечности рождена…»

Калиго медленно подошёл к ней и накрыл ее своим дымящимся саваном, тьму разлив перед нею.

Ишмерай очнулась и огляделась. В коридоре было темно, но рассвет случайно заглянул в одинокое окно.

— Он приходил ко мне ночью… — выдохнула Ишмерай, сглотнув и поморщившись — горло ее горело, а руки по-прежнему были исполосованы черными линиями.

— Кто приходил?

— Тот, чьей волей управляет Кунабула. Он приходил тогда, когда погиб мой Марк. С тех пор он часто навещал меня, но сегодня он сказал мне, что завтра я погибну…

— Ты веришь ему?

Ишмерай поглядела на Атаргату, на несколько мгновений задумалась, а после всхлипнула и испуганно воскликнула:

— Неужто я более не увижу его? Я более не увижу своей семьи и своего дома? Меня завтра просто сожгут на костре, от меня останется пепел?!

Ужас охватил Ишмерай. Впервые с минуты ее заточения она осознала весь ужас и безвыходность своего положения. Все, на что надеялись они с Александром, о чем мечтали, стало прахом для них обоих. Ее поволокут завтра на костёр, его сегодня будут судить. Но у девушки оставалась одна надежда — его помилуют, и он сможет вернуться.

— Не отчаивайся, Ишмерай, — ласково проговорила Атаргата, с улыбкой, самой неуместной, но тихой, мудрой и прекрасной, словно лунный свет. — Погляди на свои руки.

Ишмерай сквозь слезы поглядела на них и не увидела ничего нового. Их по-прежнему покрывали отвратительные черные линии, словно плоть ее гнила.

— Эта чернота должна зажечь во мне искру надежды?

— Скаши мне, что ты чувствуешь в своём теле.

— Боль после дыбы и тисков.

— Нет, не это.

Ишмерай сглотнула, и горло отозвалось болью и жаром. Руки ее жгло, словно на костре, но пальцы ее деревенели силой.

— Это сталось с тобой не случайно, — тихо промолвила Атаргата. — Что чувствовала ты тогда, когда это появилось?

— Боль, отчаяние, страх и гнев.

— Чувствуй это ше самое перед каснью…

Ишмерай кивнула, несмотря на то что не очень её поняла.

Ночью в коридоре послышались шаги. Хладвиг. Он, даже не поглядев в сторону Атаргаты, направив на девушку пистолет, отпер решётку и рыкнул:

— Выходи.

Ишмерай, прихрамывая, вышла из темницы. Хладвиг грубо сгрёб ее и повёл за собой.

— Куда ты ведёшь меня? — с достоинством осведомилась девушка.

— Получить то, что заслужила. Да и тебе следует проститься кое с кем.

Они поднялись по знакомой лестнице, затем Хладвиг втолкнул её в комнату, и Ишмерай узнала помещение, куда он уже водил её до суда.

Войдя в нее, девушка тихо вскрикнула, но не от ужаса при виде орудий пыток, — она увидела Александра. Он был раздет по пояс, его могучий торс был усеян ранами и весь покрыт кровью. Его подвесили за руки, голова его была опущена на залитую кровью грудь, изо рта и носа сочилась кровь, глаза были закрыты. До какой степени нужно было пытать взрослого сильного и выносливого мужчину, если он потерял сознание?..

— Что вы сделали с ним? — выдохнула Ишмерай, задрожав.

— Он не хотел сознаваться в том, что ты ведьма, — со счастливой улыбкой ответил Хладвиг.

— Если я перед судом сознаюсь в том, что я ведьма, что я якшаюсь с дьяволами, летаю на шабаш, готовлю зелья и порчу людям жизнь своими колдовскими деяниями, ты отпустишь его на свободу?

Хладвиг сделал вид, что задумался, затем засмеялся и с чувством превосходства ответил:

— Боюсь, Ишмерай, уже поздно. То, что ты ведьма, мы чётко увидели сегодня. Твои слова более не имеют веса. Ты не сможешь спасти ни себя, ни свою дьяволицу с копытами, ни своего любовника. Ты сдохнешь утром, а он днём позже. Суд признает его виновным.

Ишмерай была слишком измучена, чтобы плакать или стенать, однако ее затрясло так, что зубы застучали.

— Хладвиг, ты получил то, что хотел: ты пытал меня, Атаргату, а завтра мы смиренно пойдём на костёр, чтобы погибнуть в муках. Ты так хотел этого! Ты мечтал об этом! Что сделал тебе этот человек?!

— Он лгал мне, — процедил он. — Я и подумать не мог, что он был в сговоре с тобой с самого начала. Я буду счастлив, кода вы все отправитесь на костёр. Полагаю, на костёр следует отправить и Вильхельмину. Она пыталась подкупить судью, чтобы твоего любовника выпустили. Я займусь уликами против неё, когда вы втроём сдохнете. К сожалению, мне не удалось добиться казни для вас в один день, однако все же продлить удовольствие приятно.

Ишмерай сжала кулаки и зубы. Из глаз ее потекли слезы ненависти, и она прошипела:

— Ты чудовище! Ты достоин лишь смерти! Когда-нибудь, Хладвиг, придёт тот, кто докажет мою правоту, кто докажет, что за черное гнилое сердце бьётся в твоей груди, и ты на костёр пойдёшь вслед за своими жертвами. Но все они пойдут в рай, а ты будешь вечность гореть в аду!