Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

— У неё повреждена правая нога, — услышала она голос Александра. — Не может ходить.

— Бог мой, да она могла насмерть разбить голову о камни… — прошептал Лорен, Акме закрыла рот рукой, а Атанаис обняла мать за плечи. — Атанаис, займись её ногой.

— Вот несчастье-то! — причитал Марцелл, яростно ворвавшись в гостиную. — Как же могли вы прошмыгнуть мимо меня?! Говорил же ей, что её неугомонность приведет к беде!

— Мне уже лучше… — слабо пролепетала Ишмерай, вновь услышавшая голоса, окутавшие её в лесу.

Виноватое лицо Марка, покрытое мертвенной бледностью, вскоре исчезло. Исчезли все лица и голоса. Она погрузилась в тёплое тяжелое забытьё, и боль перестала беспокоить.

Ишмерай разбудили чьи-то крики, доносившиеся с первого этажа и гулким эхом отскакивавшие от стен. За окном трепетала ярко-красная заря, окрашивая стены тихой спальни в кровавый багрянец. А крики приближались.

Бушевал герцог Атийский.

Поначалу Ишмерай до смерти перепугалась, ибо ещё никогда не слышала, чтобы герцог ругался так сильно. «Это из-за меня, что ли?… — в ужасе подумала она. — Вот бы никому не досталось так, как сейчас достанется мне!»

— А кто виноват?! — кричал Гаральд Алистер, приближаясь. — Я запретил ей соваться в этот лес! Она неугомонна и глупа, но я всю жизнь полагал, что принц и Акил чуточку её благоразумнее! Нет же, они берут её и Сагрию с собой и, мало того, оказываются не в состоянии уберечь их! Ты видела во дворе это чудовище! И мы с тобой, Акме, знаем, что не очень-то оно похоже на вепря. Это оно разорвало семью Готтардов на западе Ариля, я уверен!

Ишмерай не сообразила ничего лучше, как притвориться спящей, и состроила во сне страдальческую физиономию.

— Умоляю, только не буди её! — услышала она твердый голос матери. — С такой раной она должна отсыпаться и набираться сил ещё несколько дней!

Герцог осторожно вошёл в спальню дочери и, тихо приблизившись к её кровати, тихонько отодвинул лёгкий полог.

— Какая бледная… — с болью проговорил отец.

— Графы хвалили её смелость… — горько прошептала Акме.

— Графы хвалили её пустоголовость и тупость, — рыкнул герцог. — Они должны были вернуть её и Сагрию домой сразу, как увидели, ещё до начала охоты. Выходит, мозгов у них не больше, чем у принца и Акила.

— Я думала, она умирает, когда они привезли её, — выдохнула Акме, всхлипнув. — Голова пробита, вся в крови, одежда в крови, камзол графа Сагдиарда в крови — в её крови. А она бледная, слабая и ещё пытается меня успокоить. Хвала Господу, Лорен был здесь…

— Граф Сагдиард сказал мне, что вепрь остановился перед ней, — тихо произнес Гаральд. — Будь то обычный зверь, он бы не медлил.

— Полагаешь, он почувствовал…

— Я не знаю, что он почувствовал! — приглушенно огрызнулся Гаральд Алистер. — Моя дочь едва не погибла сегодня. Мне этого достаточно! Акил и Марк напоили Марцелла, да ещё добавили ему в вино снотворных трав. Да как они только посмели? Не будь Марк принцем, я бы устроил ему показательную порку на площади Эридана и в два счёта выставил его вон.

— Марк искренне раскаивается. И желает поговорить с тобой.

— А я не желаю говорить с ним, видеть его, знать о нём! Акил тоже хорош! Король уезжает через несколько дней и забирает с собой Марка, этого подстрекателя. Вместе с принцем уедут и его графы, после уедет Лорен с детьми. И Ишмерай останется в четырех стенах с Атанаис. А Атанаис не позволит ей свернуть шею. Моя дочь свалилась с лошади и пробила голову, едва не наколовшись на клыки не то демона, не то зверя. С меня хватит!

И с подобными причитаниями герцог вышел из спальни, а герцогиня поспешила за ним, затворив дверь.

«Вот дьявол!» — подумала Ишмерай и живо поднялась.

Она решила привести себя в порядок и поскорее показаться на людях, чтобы отец понял, что рана её не так уж и страшна, что она чувствует себя превосходно, и ей больше ничто не угрожает. Осторожно ступив на больную ногу, Ишмерай не почувствовала боли и благословила дядю Лорена. Однако голова болезненно закружилась, заставив её опуститься обратно на постель.

«Ничего-ничего, — подумала она, зажмурившись. — Пройдёт так быстро, что я моргнуть не успею…»

Ишмерай с трудом отмыла волосы от крови, с трудом их высушила, убрала в простую прическу, оделась и, когда была готова выйти из спальни, почувствовала невероятную усталость. Головокружение не отпускало, но, несколько минут отдохнув, она всё же вышла из комнаты.

Из гостиной в первом этаже доносились негромкие голоса, и Ишмерай, крепко держась за перила, спустилась по широкой лестнице и осторожно, оставаясь незамеченной, заглянула в гостиную.

Тихо пылал огонь в камине, на диванах и в креслах расселись граф и виконт Аим, а принцесса и Реция Кицвилан занимали их разговорами, несмотря на свою мрачность. В гостиной не было герцога, герцогини, короля и принца Марка. Вероятно, после ужина они поднялись в герцогский кабинет.