Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

— Гаральд! — выдохнула Акме.

Ишмерай поглядела на отца. И столько боли было в этих огромных изумрудных глазах, что герцог смутился, но остался непреклонен.

Девушка угрожающе выпрямилась, гордо вздёрнула голову и проговорила неожиданно низким и надменным голосом:

— Это всё, что вы желали мне сообщить, Ваша Светлость?

Гаральд Алистер горестно взглянул на неё, но холод и спесь дочери разозлили его еще сильнее, и он рыкнул:

— Уйди с глаз долой.

Тогда Ишмерай, не проронив ни слезы, все еще находясь в каком-то тумане своей ярости и обиды, изобразила глубокий реверанс, сделала несколько шагов назад, не поворачиваясь к отцу спиной, вышла из кабинета и с нарочитой осторожностью закрыла за собой дверь. Она увидела дядю Лорена, принцессу, Рецию, Сагрию, бледного Акила и расстроенного Марцелла, которые явно слышали все. Атанаис же стояла с прижатой к губам ладонью и тихо роняла слезы.

— Барышня… — растерянно прошептал Марцелл.

— Я тебе больше не барышня… — рыкнула девушка. — Герцогу было угодно отречься от меня.

Сестре своей она не сказала ни слова и лишь прошествовала мимо неё.

У лестницы её догнал Гаспар и жалобно затараторил:

— Ишмерай, я не думал, что это так разозлит отца!

Ишмерай поглядела мальчику прямо в глаза и ядовито прошептала:

— Как хитро и легко ты предал меня!

— Сестрица, прости меня! — простонал Гаспар, и в глазах его сверкнули слёзы.

— Ты никогда не считал меня своей сестрой, — процедила она и выдохнула: — Зачем теперь называешь меня так?

Мальчик потрясенно всхлипнул, а Ишмерай уже приняла решение.

— Это слишком, Гаральд, — резко проговорила Акме, оставшись с мужем наедине.

— Иди и позволь девчонке делать всё, что её душе будет угодно, — вздохнул Гаральд, в изнеможении откинувшись в кресле.

— Позволь напомнить тебе, что ты подарил мне множество поцелуев еще тогда, когда о свадьбе не было и речи.

— Вспомни, в какое время мы жили! — воскликнул Гаральд. — Смерть шла за нами по пятам!

— Ишмерай, к сожалению, тоже не бессмертна. Вчера на охоте она едва не погибла. Теперь мы знаем, что этот зверь действительно вышел из Кунабулы. Карнеолас и Полнхольд вскоре будут вооружаться. Сейчас не до ссор и недоразумений.

— Ты и Лорен подарили им мир без войны, — гнул своё взбешенный герцог. — Они родились в покое и живут в покое. Мы не могли быть уверены, что доживем до свадьбы! К тому же, я любил тебя и мог перед Богом поклясться в искренности своих чувств!

— А тогда, когда ты в образе Анара позволил себе дерзость поцеловать меня в Кибельмиде, ты тоже любил меня? — усмехнулась Акме. — А в Кеосе, перед тем как смыться на месяц, ты поцеловал меня, испытывая ко мне всё то же чувство?

— Чёрт возьми, я обожал тебя! А в Саарде знал, что не успокоюсь, пока ты не выйдешь за меня замуж!

— Но кто сказал тебе, что принц обесчестил или собирается обесчестить её?

— Откуда я знаю?! Сыновья Арнила, этого бабника, способны на всё!

— Ты рос с этим бабником и провёл с ним половину жизни. Я не замечала в тебе столько благочестия раньше. Моя дочь сказал мне, что ничего не было. Я верю.

— Ты уже поверила ей. А она солгала тебе! Ты всегда была к ней по любому поводу гораздо строже, чем я. Теперь ты защищаешь её!

— Ты всегда был к ней ближе, чем я, — вздохнула Акме. — Ты всегда защищал её от меня. Теперь ты отвернулся от неё, и она осталась без союзников. А зачем ты упомянул Атанаис? Ты посеешь вражду между нашими дочерями.

— Потому что Атанаис никогда не позволяла себе такого! — выкрикнул Гаральд.

Акме вздохнула, молча поднялась и направилась к двери.

— Куда ты? — зло вопросил Гаральд. — Мы разве закончили?

— Ты только что отвратил от себя дочь, которую любил больше всего на свете. Я уйду, чтобы ты не отвратил от себя еще и супругу.

— Я с вами с ума сойду! — вслед ей закричал герцог.

Ишмерай тем временем в своей комнате бросалась из угла в угол и пыталась хладнокровно думать о своём будущем.

«Нет-нет, — лихорадочно думала она. — Ни дня больше в этом доме. Согласна, я виновата перед ними за свою вольность с охотой. Но справедливо ли за один поцелуй лишать меня мечты и держать на привязи дома всю оставшуюся жизнь? Раз так, хорошо. Я не могу бросить учёбу за полгода до её окончания. Также я не могу взять отложенных на моё имя денег без разрешения отца, чтобы расплатиться за те два года, на которые я бы ещё хотела остаться в университете. Отложенных мной денег, которые давали мне родители на карманные расходы, мне хватит на полгода только на еду. На учебу попрошу у дедушки Бейна, а когда начну зарабатывать сама, всё ему верну. Если дедушка откажется помочь мне, я уеду в Селенар. Отец пока не продал мою квартирку. Я буду работать помощницей какого-нибудь преподавателя, я буду работать в библиотеке университета, но продолжу обучение и без помощи отца. Я не возьму ни гроша из его денег, пусть разделит моё наследство между Атанаис и Гаспаром, мне это решительно безразлично. Отныне я сама по себе. Только вот придётся одолжить у батюшки коня, которого он мне подарил. Иначе мне до Кибельмиды не добраться… А на улице морозно!..»