Наследники Слизерина (СИ)

— Ну да, — продолжал Кэттлберн с прежней осторожностью. — Видите ли, я ни в коем случае не имею ничего против нее как студентки, но, мне кажется, она из тех людей, которым не стоит посещать мой предмет.

— Это как? — совсем оторопел Слизнорт. — Ну как бы это получше объяснить, — занервничал Кэттлберн, видимо, осознавая, что несет полную чушь. — Я хочу сказать, что, по моему мнению, такой предмет как Уход за магическими существами доступен не каждому восприятию. — С трудом могу себе представить, чтобы восприятию такой прилежной студентки как мисс Блэк было что-нибудь недоступно! — Ох, да не то я хочу сказать! — совсем отчаялся Кэттлберн. — Так что же вы хотите сказать? — включилась в беседу Макгонагалл. — Понимаете, есть в ней что-то такое… излишний цинизм, что ли… или даже, скорее, жестокость… а животные, им ведь нужны чуткость и ласка, — неуверенно мямлил он. Коллеги слушали его, нахмурившись, и решительно не въезжая. — Ну не видит она разницы между живым существом и поленом! — наконец, вырвалось у Кеттлберна. МакГонагалл снисходительно улыбнулась. Видимо, профессор был известен излишне трепетным отношением к своей профессии. — Я абсолютно серьезно! — продолжал Кэттлберн, видя, что его речь не производит должного впечатления, — в этом году она, якобы случайно, раздавила ногой мокрицу, а на прошлой неделе мы проходили болтрушаек, так вот, я абсолютно уверен, что они до ужаса ее боятся. Видели бы вы, как они заметались по клетке, стоило ей только подойти! Животные ведь все чувствуют! — Полно вам, Сильванус! — умиротворяющее проговорила Макгонагалл. — Ваша живность каждый день подвергаются воздействию десятков учеников. Неудивительно, что птички занервничали! А насчет мокрицы, едва ли мисс Блэк наступила на нее специально! — Конечно! — поддержал ее Слизнорт. — Мисс Блэк так старательна! Неужели, вы не простите ей одну маленькую ошибку? Профессор Кэттлберн капитулировал под натиском коллег и, тяжело вздохнув, отхлебнул из своей кружки. — Пора бы нам уже возвращаться, — произнес он, глядя на часы. — Да, засиделись, — согласилась МакГонагалл, вставая из-за стола.

Ее спутник бережно накинул ей на плечи плащ, и все четверо двинулись к выходу.

Белла, Лестрейнджи и Крауч все еще сидели, склонившись над столом, поэтому преподаватели их не заметили.

— Брось ты уже этот чертов Уход за магическими существами! — накинулся Рудольфус на Беллу, как только преподаватели вышли их Кабаньей головы. — Иначе Кэттлберн рано или поздно до тебя докопается! Белла с облегчением выпрямилась и откинулась на спинку стула. Сердце все еще энергично стучало. Она ничего не ответила на гневный выпад, отчасти, потому что все еще была в шоке, отчасти, потому что все равно не собиралась бросать предмет. — Повезло, что Слизнорт и Макгонагалл за тебя вступились! — с облегчением проговорил Рабастан, которого волнение тоже отпустило не сразу. — Вот именно! — продолжал наступать Рудольфус. — Слышала, что они сказали? Видимо, они уже все знают о По… — он осекся и перешел на шепот, — ну вы поняли, о ком! Сейчас нам нельзя привлекать к себе внимание! А ты постоянно попадаешь в истории! Белла все еще молчала, пытаясь сообразить, так ли уж часто она попадает в истории. Тем временем подслушивающее устройство, старательно огибая ножки стульев и ноги проходящих между столами людей, вернулось к хозяину. — Ты не совсем прав, — заметил Крауч, пряча мраморные шарики обратно в карман. — В чем же это я не прав? — рассердился Рудольфус. — А хотя бы в том, что мы не можем быть незаметными! Сам посуди, ты капитан сборной факультета по квиддичу, Рабас тоже в команде, я староста и учусь лучше всех на курсе, Белла староста и любимица Слизнорта, а по школе ходят слухи, что она применяет к нарушителям наказания, не предусмотренные Правилами школы, — тут он бросил на подругу колкий взгляд и прибавил, — не без оснований, надо сказать… я имею в виду, если мы затаимся, как предлагает Руди, не вызовет ли это еще больше подозрений? Слышали, что сказала Макгонагалл? Они будут внимательно наблюдать за теми, кто станет вести себя нетипично.

— То есть, ты предлагаешь нам вести себя вызывающе? — с недоброй нотой в голосе уточнил Рудольфус.

— Я считаю самым верным для нас вести себя как обычно, ничего не боясь и ни от кого не скрываясь. Если я буду продолжать убиваться из-за каждой отметки, вы с Рабасом хорошо играть в квиддич, а Белла подлизываться к преподавателям и шугать учеников, никому и в голову не придет, что мы в чем-то замешаны!

— Насчет Беллы я бы поспорил… — не желал соглашаться Рудольфус.

— Ты же слышал преподавателей! — возразил Крауч. — За хорошую учебу они готовы прощать ей мелкие ошибки, а вот начни она вдруг ни с того ни с сего вести себя как пай-девочка, не заподозрит ли та же Макгонагалл чего-нибудь?

— Пожалуй, он прав, — согласилась Белла, вступаясь сама за себя. — Я буду вести себя как обычно.