Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века

До середины XV в. архив великого магистра хранился в его резиденции Мариенбурге. Примерно в начале 1457 г., когда над замком нависла угроза сдачи польским войскам, он был эвакуирован, его «историческая» часть уже в XV в. оказалась в замке Тапиау, а в 1722 г. была объединена с «новой», хранившейся в Кенигсберге. В начале XIX в. архив был разобран и стал доступен исследователям, хотя и в ограниченных масштабах. Поэтому в исторической литературе он часто называется Кенигсбергским (хотя это понятие шире, чем архив великих магистров, поскольку в Кенигсберге хранились и позднейшие документы). В 1944 г. он был эвакуирован в Западную Германию, некоторое время находился в Геттингене[191], а в конце 1970-х годов был перевезен в Западный Берлин (район Далем), в Секретный государственный архив Фонда «Прусское культурное наследие», где хранится и сейчас[192]. Содержание целого ряда несохранившихся документов из исторического Кенигсбергского архива известно благодаря его реестру, составленному во второй половине XVI или XVII в. и хранящемуся ныне в Библиотеке им. Врублевских Академии наук Литвы[193].

Источники из архива великих магистров, хранившегося в Кенигсберге, стали вводиться в научный оборот в первой трети XIX в. благодаря усилиям уже упоминавшегося историка-аматора А. фон Коцебу и архивистов Эрнста Геннига и Йоханнеса Фойгта. В середине — конце века многие из этих документов увидели свет в рамках больших тематических публикаций по истории отдельных регионов — Пруссии, Ливонии, ВКЛ, Польши. Наиболее полная подборка по истории ВКЛ была сделана А. Прохаской в «Кодексе писем Витовта»[194], доведенном до смерти этого князя в 1430 г. Попытки издания подобного сборника для последующего времени не увенчались успехом[195]. Его подготовка остается актуальной научной задачей[196], над решением которой работает автор этих строк[197]. Пока эта задача не решена, положение лишь отчасти облегчают публикации середины — второй половины XX в. — регесты собрания бумажных документов (Ordensbriefarchiv)[198] и сборник источников по истории представительства Тевтонского ордена при Римской курии[199], в которых учтено много документов по истории ВКЛ в 30-е годы XV в. Ученым, изучающим события после смерти Витовта, приходится опираться на те документы, что попали в сборники источников совершенно другой тематики, а также пересказы неопубликованных писем в трудах предшественников. Это искажает исследовательскую перспективу и увеличивает объем ошибочных представлений по самым разным вопросам — от частных до принципиальных. В особенности это относится к работе А. Коцебу. Из примерно 120 документов, на которые он ссылается, in extenso он опубликовал лишь несколько, остальные же приводятся в выдержках или пересказе. О многих из них Коцебу привел неверные или неполные данные (это касается авторов, адресатов и датировок писем), в ряде случаев — неверные чтения. Достаточно сказать, что под его пером замки Свидригайла (ср. — нем. huszir) в одном письме 1418 г. превратились в его жену (Hausfrau)[200], Менск (Меnsko) — в загадочный замок Ojrusko, из которого Халецкий сделал Бобруйск[201], а казна князя Ивана Владимировича, захваченная Свидригайлом во время похода на Литву в 1432 г. (cum… thezauro), — в неведомое имя собственное (cum… Thilanco)[202]. А главное, книга Коцебу далеко не исчерпывает круга источников Кенигсбергского архива о событиях в ВКЛ в 30-е годы XV в.[203]

Известно, что в первой трети XV в. имела место письменная коммуникация между великим князем и его вельможами, а также вельмож ВКЛ между собой, с иностранными правителями и «коллегами»[204]. Однако таких писем сохранилось очень немного[205]. Помимо архива великих магистров, в этой связи следует отметить польский коронный архив, где еще в XVI в. сохранялось (по-видимому, случайно) несколько подлинных писем участников событий на польско-литовско-русском пограничье 1433–1434 гг. Их содержание известно благодаря инвентарю этого архива, составленному во второй половине XVI в. будущим канцлером Яном Замойским[206], и копии одного из писем конца XVIII в. Послание литовских вельмож из окружения Сигизмунда Кейстутовича польскому королю Владиславу II Ягайлу от 25 сентября 1433 г. сохранилось в подлиннике[207]. Эти источники показывают «крупным планом» практику повседневных взаимоотношений между участниками военных действий по разные стороны границы. События 30-х годов XV в. и их контекст отразились в переписке полоцких властей с властями Риги и ливонского отделения Ордена, посвященной в основном торговым вопросам[208].